Крылья лезут из спины/ Как дерьмо из зада/ Я убийца Сатаны/ Разрушитель Ада.
Мне было искренне лень вставлять девиантарт превью, и я тупо перезалила. Шоб було. На девианте оно тоже висит если что.
Внезапно пишу с судового компьютера. Тут такая прикольная клава. Обычная. Но тем и прикольная. Сразу создается ощущаение конкретно орудия человеческого труда. Десятки рук сосредоточенно выбивали из нее слова до меня. И еще десятки — после.
Переучилась печатать энтер через отдельную цифровую раскладку. Как и запятую, к слову. Я не знаю почему, наверное потому что печатать полуцифровуые тексты проще.
Все еще смиряюсь с реальностью. Ловлю себя на том, что, иногда, мне хочется вызвонить М и пойти гулять куда-нибудь.
Но это не несет прежнего смысла. Не несет того смысла, который я подразумеваю. Просто бессмысленно.
Я наверное еще долго буду пытаться оклематься после. Ловить себя на мыслях, на идеях, осуществление которых не несет былого смысла. Не несет никакого смысла вообще.
И так смешно не чувствовать ничего. Как ампутация. Я ампутировала свое сердце, оно было поражено болезнью, от которой лекарство, единственное доступное и существующее лекарство, мне не дано. Это странное ощущение. Будто шкребется что-то... Но не может дотянуться до плоти.
Мне все равно. С каждым подобным инцидентом я все меньше и меньше ощущаю. Люблю слабее. Недолговечнее. Как наклейка — приклеивали, отдирали, приклеивали... Только после каждого отрыва клеится всё хуже. И в один день клейкая поверхность будет просто покрыта какими-то прицепившимися волокнами, волосами, непонятным мусором, и не сможет приклеиться.
Хочется сделать что-то безрассудное. Прогулять с кем-то всю ночь под звездами и не вернуться домой. Устроить непонятную вечеринку с выпивкой и толпой незнакомого народа. Что-то так непохожее на меня. Но хочется.
А еще я наконец-то понял свою Татуировку. Я знал, что рано или поздно начало концепта придет ко мне, я знал что это будет связанно с бабочками, но все равно забавно удивился.
Внезапно пишу с судового компьютера. Тут такая прикольная клава. Обычная. Но тем и прикольная. Сразу создается ощущаение конкретно орудия человеческого труда. Десятки рук сосредоточенно выбивали из нее слова до меня. И еще десятки — после.
Переучилась печатать энтер через отдельную цифровую раскладку. Как и запятую, к слову. Я не знаю почему, наверное потому что печатать полуцифровуые тексты проще.
Все еще смиряюсь с реальностью. Ловлю себя на том, что, иногда, мне хочется вызвонить М и пойти гулять куда-нибудь.
Но это не несет прежнего смысла. Не несет того смысла, который я подразумеваю. Просто бессмысленно.
Я наверное еще долго буду пытаться оклематься после. Ловить себя на мыслях, на идеях, осуществление которых не несет былого смысла. Не несет никакого смысла вообще.
И так смешно не чувствовать ничего. Как ампутация. Я ампутировала свое сердце, оно было поражено болезнью, от которой лекарство, единственное доступное и существующее лекарство, мне не дано. Это странное ощущение. Будто шкребется что-то... Но не может дотянуться до плоти.
Мне все равно. С каждым подобным инцидентом я все меньше и меньше ощущаю. Люблю слабее. Недолговечнее. Как наклейка — приклеивали, отдирали, приклеивали... Только после каждого отрыва клеится всё хуже. И в один день клейкая поверхность будет просто покрыта какими-то прицепившимися волокнами, волосами, непонятным мусором, и не сможет приклеиться.
Хочется сделать что-то безрассудное. Прогулять с кем-то всю ночь под звездами и не вернуться домой. Устроить непонятную вечеринку с выпивкой и толпой незнакомого народа. Что-то так непохожее на меня. Но хочется.
А еще я наконец-то понял свою Татуировку. Я знал, что рано или поздно начало концепта придет ко мне, я знал что это будет связанно с бабочками, но все равно забавно удивился.