Крылья лезут из спины/ Как дерьмо из зада/ Я убийца Сатаны/ Разрушитель Ада.
Всем спасибо за просмотр и терпение! Чу = )
Рувалье с суровым выражением лица вышагивал по своей лаборатории. Раздражение легко читалось в каждом его шаге. Линк поспешно следовал за ним.
«Значит, Вокера забрали Нои… Так же, как и Канду. Что ж, их можно официально записывать в графу «отступники» и объявлять вялотекущую охоту – все равно у Ноев их не достать. Сейчас, оценивая потери, я понимаю, что сильно недооценил противника. Все предыдущие действия Ноев были, вероятно, даже не в полсилы. Их быстрота поражает: раз – и трупы дежурных c полным отсутствием подопытного… Как они только через пост пробрались? Необходимо перепроверить систему охраны. Всю. И получше присматривать за Комуи - сообщить о местонахождении лаборатории более было просто некому, а этот тряпкоподобный смотритель… Жаль, на него не нашлось ни одной улики.
Но ничего, это ведь не последняя проверка… И даже если мы потеряли двоих из лучших экзорцистов, у нас все еще есть Он».
Они зашли в новую комнату с аквариумом. После предыдущего нападения проект охранялся гораздо надежнее.
…Тело юноши серого, трупного оттенка, с черными волосами и некоторой нехваткой плоти на руках, ногах и животе плавало в прозрачной жидкости. Серая татуировка в виде буквы «D» виднелась над левой бровью. Нить стигмат проходила поверх нее.
Лицо инспектора посетила его фирменная улыбочка. Он больше не боялся, что вы. Рувалье знал, что любыми усилиями сумеет совладать с тем, что видел перед собой, и ни в коем случае не упустит свой шанс, пришедший так кстати. В его исследованиях давно не было новых мощных идей, на коих строятся любые стоящие изобретения.
– Так, Линк, слушай сюда.
Рувалье редко переходил на подобный тон общения, посему блондин насторожился и сделал очень внимательный и учтивый вид.
– Да, сэр.
– Твое теперешнее задание – следить за данным объектом. Он – наше будущее, и оно должно находиться в надежных руках. Я ведь могу на тебя рассчитывать, да, Линк?
Подобной просьбе невозможно отказать.
Тимоти откровенно скучал и слегка грустил. Ничего-не-деланье было по-летнему замечательно, но кое-чего важного не хватало.
Мальчик не по-детски тяжело вздохнул. Тоскливый взгляд, направленный в окно, наткнулся на изумрудную бабочку и заставил улыбнуться всплывшим воспоминаниям.
Впервые он увидел ее на одной из миссий. Тимоти должен был передать ей найденную Чистую Силу, но они встретились, лишь когда на него напали акумы, и девушка поспешила на помощь коллеге.
Это было что-то. Она порхала, как мотылек, над своими врагами и, будто танцуя, уничтожала их точными ударами ног.
Грациозно, ловко, смертоносно и непередаваемо красиво – этот танец завораживал юношу.
Когда девушка представилась и мило улыбнулась, он не смог вымолвить и слова, а лишь неловко улыбнулся в ответ, на что она дружелюбно засмеялась.
С этого дня начались бесконечные попытки обрести Линали Ли и сопровождающие их побеги от комуринов с почти круглосуточными эксклюзивными заданиями от смотрителя.
Мальчишка снова нахмурился. Её непостижимая грусть в глазах умело маскировалась смехом и улыбкой, но в последнее время все будто становилось хуже и хуже. Не помогали ни миссии, ни отдых, ни конфеты и сюсюканья Комуи, который по такому случаю со скрипом зубами и похоронным выражением лица даже разрешил таскать Линали подарки, чем воспользовались все, кому не лень.
Она лишь успокаивала всех своими полуулыбками, после которых никто не осмеливался приставать с расспросами, и лишь некоторые потом перекидывались понимающе-соболезнующими взглядами.
Фу-у, мерзость какая.
Тимоти бесило, жутко бесило, что все что-то о ней знают, а он один как дурак.
Ли сегодня возвращается, и он решил просто подойти и спросить. Вот как есть. А что? Почему бы и нет?..
В семь с копейками появилась первая примета возвращения Линали - ее и до того не особо адекватный братец в приступе эйфории пронесся по направлению к главным воротам. Однако паренек не стал сразу ломиться в бой – вмиг окружившие её приветствующие товарищи отнюдь не способствовали задушевному разговору.
Все равно перехитрить комуринов после долгой практики ему совершенно ничего не стоило.
В районе восьми по Гринвичу юный разведчик вышел на противостояние комуринам, раннее сражаемым лишь самой Линали и Кандой. Да не забудет страна своих героев.
Тем не менее, когда оба круга препятствий к комнате девушки были преодолены, он постучал в дверь.
Тишина. Легкая паника.
"А вдруг я слишком поздно или попросту не вовремя?
Она спит?.. Устала?.. Не желает общества?.."
Но затем дверь открылась.
– Да?.. А, это ты!
– М-м-м... Можно?
– Ах да, пожалуйста, проходи.
Ее лицо было слегка удивленным, затем его обременила доброжелательная улыбочка.
Лишний раз опасливо обернувшись, Тимоти торопливо закрыл за собой дверь. Думая о том, что бы сказать, он неловко мялся у входа. Ну, почему все должно быть так сложно? Черт, почему он не подумал об этом раньше?..
– Ммм.. Я не слишком поздно?
– Нет, что ты. Присаживайся. Что-то случилось?
Выражение лица мальчика стало несколько недоверчивым – и это она у него спрашивает?
Юноша упрямо нахмурил лоб.
– Не-е, все в порядке.
Он еще немного помялся, после чего тряхнул головой и подумал, что торчать тут весь вечер, навязывая ей, уставшей после миссии, свое общество, просто ради того, чтобы что-то промямлить – не лучшая идея.
В конце концов, не побьет же она его, в самом деле.
– Слушай, я… Ну, как бы… Я чувствую, что у тебя что-то не так! Расскажешь?
Лицо Линали попыталось изобразить непонимание, но было видно – она явно не умеет притворяться, поскольку проблеск беспокойства мелькнул в ее глазах. Для Тимоти этого было достаточно, чтобы утвердиться в верности своих суждений.
– Только не надо делать вид, что все нормально. Я все вижу! – Руки мальчугана протестующе сошлись крест-накрест на груди.
Девушка сначала неуверенно посмотрела на него, потом приоткрыла губы, будто хотя что-то сказать, но сомкнула их и потупила взгляд.
– Ну?!
Он чувствовал стыд по поводу своего тона – сам бы ударил любого, кто посмел разговаривать с Ли подобным образом. Но когда линия сжатых губ задрожала, сердце его ушло в пятки от ужаса. Он никогда не хотел обидеть Линали, нет. Он даже не допускал такой мысли – позволить чему-то вызвать ее печаль. И тут сам, своими действиями... Тимоти едва не заплакал от разочарования, но все-таки сумел сдержаться. Он протянул руки в попытке хоть как-то утешить, извиниться, но замер, встретившись с ней взглядом. Ее лицо чуть-чуть дрогнуло, в нем будто что-то сломалось, и из глаз одна за одной потекли слезы. Парень вздрогнул, когда в его будто раскрытые для объятий руки упало тело, которое вначале даже не пыталось изъясниться, а после, когда слегка утихли всхлипы, затараторило шепотом в ухо о том, что не давало покоя.
Первые две фразы Тимоти пропустил, мысленно борясь со своими красными щеками и прочими не неприятными, но такими неуместными проблемами, но потом, когда мысли прояснились, нахмурился. Пожалуй, стало понятно ее поведение – никто не говорил на эту тему. Два пропавших экзорциста были объявлены в розыск как предатели, но все прекрасно знали – не все так просто. Слишком хорошо было известно, насколько часто один из них расходился во мнении с Централом в своем неуемном желании спасти беззащитных и невиновных, и насколько жестоко тот самый Централ обошелся раннее с другим. Слишком четко помнилась принципиальность обоих. Слишком многие искренне считали их преданными своему делу, и просто не могли поверить в подобные обвинения. Слухами земля полнится – и все прекрасно понимали, где собака зарыта, но никто никогда не заговаривал об этом вслух. Кроме, разве что, как вот так вот, шепотом – слишком хорошо они усвоили урок беспощадности своего высшего начальства.
Тимоти обнял девушку, эхом отражая ее чувства – ему тоже очень не хватало той радости и беззаботности, которую вносили эти двое своими вечными перепалками, стычками, своей теплой улыбкой и мрачной молчаливой поддержкой. Наверное, весь Орден ощутил некоторую пустоту, когда Вокер исчез. Слухи о его попадании в лапы Рувалье расползлись, а Канда будто забыл об окружающем его мире, и многие удивленно поняли – насколько он в действительности человек. Потом, когда исчез и второй экзорцист, едва не началась паника – кто следующий? Кто станет столь "неугодным" и будет бесследно уничтожен?
После было объявлено об их "предательстве". Но никто уже в это не верил – к тому моменту мало кто не боялся Централа и не верил в его коварство и могущество.
С того момента прошло около пары месяцев, все вроде притихло... Но не все забыто, как оказалось. Тимоти понимал, что эти двое наверняка значили для нее большее, чем для него – в конце концов, они были действительно друзьями. И юноше было больно видеть причиненную ей боль.
Когда всхлипы затихли, он аккуратно, стараясь не смущаться, взял ее удивленное лицо в свои ладони.
– Вот что я вам скажу, мисс Ли. Ничего с ними не случилось и не случится. Если бы они были у Рувалье или мертвы, то не было бы этой штуки с розыском. А больше ничего с ними и не станется – они сильные, мы оба это видели. Так что незачем лить слезы. Я уверен, что ни одному из них это бы не понравилось.
Еще несколько секунд после монолога Линали продолжала смотреть на него раскрытыми глазами, а потом улыбнулась. При виде ее настоящей улыбки, да еще и у себя в руках, Ти настолько смутился, что таки окончательно покраснел и отвел взгляд. На что девушка лишь звонко рассмеялась и принялась его тискать. Мальчишка окончательно смутился и принялся вполне успешно вырываться.
Однако взглянув на ее лицо, он не смог не улыбнуться в ответ.
– А теперь, когда ты больше не участвуешь в конкурсе "всемирная печаль", пошли, стрескаем все, что тебе надарили!
Линали засмеялась еще раз.
–Что, и букеты тоже?..
Лави с отрешенно-мрачным выражением лица сидел в библиотеке и перечитывал все попавшиеся под руку книги. Задавать читать еще какие-то конкретные тома Книгочей уже попросту боялся.
Некогда обладающий безалаберностью и общительностью Лави зарылся с головой в работу, и чихать хотел на все окружающие факторы. Пожалуй, впервые за всю жизнь Книгочей прочувствовал на себе фразу: "Бойтесь своих желаний, ведь они могут сбыться". Ибо он всегда хотел, чтобы его ученик работал хоть чуточку прилежнее и усерднее. Но старик под словом "прилежнее" имел в виду явно что-то не то. Книгочея даже несколько настораживало подобное состояние подопечного.
Пожалуй, глядя на парня сейчас, он даже подумал, что черт же с ним, пускай бы поступал, как знает, хоть к дракону в пасть со спелеологическим составом, а не вот так, как сейчас - сидит и наверняка мучает себя виной бездействия. Учитель прекрасно понимал, что могло так задеть его ученика.
Но, что уже поделаешь. В конце концов, как будущий Книгочей, он должен быть готов и не к такому. Ведь Книгочеи - они то тут, то там, у них не может быть друзей и каких-либо привязанностей. Для них это всего лишь история. Таков удел Книгочея.
А голову Лави занимали же совсем иные мысли, реакцию панды на которые трудно было представить. И юноша делал все, дабы занять данную часть тела чем-либо другим.
Лави даже слегка растерялся, когда понял, что в принципе не столько беспокоится за ту безумную парочку (не дети малые, авось разберутся), сколько тревожится по некоторым иным причинам.
Одни и те же воспоминания не давали покоя, мешало сосредоточиться, и сводили все усилия над работой почти что к нулю.
Рыжему было жутко стыдно перед Учителем за все эти столь неподобающие Книгочею мысли. Ведь он не имел права становиться настолько зацикленным на ком-либо вообще, тем более - на ручном псе Централа.
Но невозможно удержать и контролировать свои мысли... И в голове постоянно всплывает тот вечер. Когда увели Вокера. Где именно он был тогда, когда мелкий попал в лапы Централа.
Его снова бросило в жар. Он тряхнул головой, оглянулся - не заметил ли никто - и попытался вернуть свое внимание к книге, пускай это было почти невозможно.
Это чертово Двоеточие никак не выходил из головы. Мало того, что из-за внезапной тревоги по всему ордену банально поговорить на тему "а что это вообще было" времени просто не оставалось, так он еще и будто испарился из Ордена. Как не было. И это как минимум настораживало.
В итоге Лави метался между мечтательным бредом и тревогой, постоянно переходящей в глухую ярость.
Книга была злобно захлопнута и отшвырнута в противоположную стену. Рука устало опустилась на глаза.
Лави никак не мог понять, каким образом с ним вообще могло такое произойти.
Площадь со скамейкой в саду заброшенного поместья Ноев была обширной и просторной. А потому прекрасно подходила для тренировок.
Отражения лунными бликами сверкали на то и дело рассекающем воздух лезвии. Смуглый танцор отплясывал свои пируэты, избегая лунных отблесков. Тикки отскакивал от бодрячком свистящей катаны и мысленно проклинал тот момент, когда, пытаясь отвлечь это безумное создание, добровольно предложил такое издевательство, как бой с Кандой.
Но думать об этом уже было несколько поздновато, и приходилось вертеться, пока окончательно не заморят.
Тем временем Юу продолжал методично гонять Ноя по гравию под заливистый смех выглядывающей из окна Роад.
Идиллия, скажете? Хотя, относительно прежнего – да.
Когда Вокера только-только спасли, первым вопросом стало жилье. Прятаться приходилось и от Ордена, и от Графа с остальной семьей, обходясь лишь своими силами.
Тяжеловато, когда против тебя весь мир.
Пока они не нашли этот заброшенный замок, приходилось дважды отбиваться от экзорцистов.
Нои, к счастью, их пока не обнаружили. Или не пытались – в конце концов, им наверняка передалась доля эмоций их «блудных» сородичей, которая привела Ноев в некоторое замешательство.
С неожиданным сообщником тоже возникли проблемы. Тот еще типчик был.
В итоге, у них имелись: обшарпанное и продуваемое всеми ветрами здание, коматозный Аллен на руках, абсолютная неумеха в хозяйстве Роад, вредничающий и уже порядком отвыкший от непрезентабельного образа жизни Тикки и нервный, замкнутый и весьма злющий Юу. Последний напрочь отказывался расставаться с Алленом даже на секунду и искренне бесился от буржуазных замашек обоих Ноев.
Первая трагедия случилась, когда на Роад снизошло внезапное озарение, и она призвала акум для уборки-готовки, никого при этом не предупредив.
Акумы не успели осознать, что вообще случилось, как уже были разобраны по винтику мастером меча.
От последующей истерики Камелот у Тикки снова началась мигрень. Когда скандал достиг апогея, он посетовал, что они его своими воплями в могилу вгонят.
Прерванные на полуслове Роад и Юу с озверевшими лицами решили в гроб его таки вогнать. Для профилактики головных болей – что может быть лучше гробовой тишины, верно?
К оборудованию гроба подошли основательно – о его способностях помнили оба.
Когда под утро его оттуда вытащили, в Микке уже родилось смирение монаха. А также клаустрофобия и боязнь глубины.
Канда тогда злорадно подумал, что эти адовы создания еще поддаются дрессировке.
В общем, мечника попросили так больше не делать, назначили Главной Сиделкой (мысленно, конечно), а дальше дни полетели за днями. Замок был приведен в порядок, экзорцист постепенно привык к своим неожиданным сожителям, все потонуло в монотонной рутине.
После третьей недели ожидания у Канды началась мысленная паника.
На шестую она началась у Тикки, и он вдруг вспомнил сказочку про Белоснежку, едва не заработав очередную гробовую епитимью. У Юу к тому моменту совсем плохо стало с чувством юмора. Но, к счастью, Микк умел хорошо бегать и проходить сквозь стены.
На десятой же, пожалуй, нервничать начала и Роад. Она не понимала причины – ведь до этого непонятного сна он даже что-то говорил. Тогда, в подземелье.
Они все пытались отвлечься и отвлечь.
После тренировки и душа Канда традиционно отправлялся на свой пост – кресло у кровати Аллена.
Но сегодня вид комнаты, что почти не менялся последние месяцы, заставил сердце похолодеть, а парня – сорваться с места в бешеном темпе.
Постель была пуста.
Когда он, осматривая в поисках все, что можно было, заглянул на кухню, то застыл при виде такой знакомой, но уже порядком подзабытой картины.
В его затормозившее создание забрела мысль, что да, где еще искать этого прожорливого стручка, как не в обиталище еды.
Когда тот таки оторвался от поглощения какой-то выпечки и осмотрелся, то заметил привалившегося к косяку Канду с несколько ошалевшим взглядом, и попытался улыбнуться. С набитым ртом получалось плохо.
– Юууу! Как харофо, фто ты прифол! Хфде мы вофще? И фтотворифцафокфух?
Услышав столь знакомое мыкоговорение, вышеупомянутый начал выходить из ступора, понимая, насколько соскучился по голосу этого тупого недомерка. Насколько давно он слышал его в последний раз. Насколько тяжело было его не слышать.
–Юу? Фто ты?... Тьфу. ЮУ, РЕБРА!!!
Роад и Тикки сразу почувствовали пробуждение Ноя, но, поскольку они знали, что в ту сторону идет Канда, решили оставить двоих наедине. Потом можно будет обо всем поговорить и все объяснить, и для этого нужно было нормальное состояние новорожденного Пятнадцатого.
Скоро нужно будет что-то решать. То, что он пробудился, остальные уж никак не могли не заметить. И те, кто помнят Аллена и ситуацию в целом, наверняка догадаются, кто тот новенький в их семейке.
Роад улыбнулась в подобии оскала.
Уж кто-кто, а этот морально непрошибаемый мальчишка сможет своим необычным для Ноя мировоззрением изменить ход этой войны. А, памятуя о том, что игры Графа достаточно недавно закончились смертью одного из них, они не пойдут против своих собратьев.
Роад торжественно задрала носик. Вот он, путь к свободе!
Когда с таким надменным видом она зашла к Мику, тот захохотал, несколько смутив девушку.
– Что??
– Ох, видала бы ты себя! Будто вот не больше чем пять минут назад самолично настучала Графу ложкой по лбу!
– Пф. Ты бы лучше подумал о том, что мы не откликались ни на один зов Графа, и абсолютно не знаем, какова ситуация снаружи, а поэтому нам абсолютно некогда думать о глупостях. Удивляюсь, как нас еще не обнаружили – наверное, обе стороны слишком заняты друг другом, чтобы толком заниматься поиском нас. Хотя я бы не стала рассчитывать на подобное.
Тикки пожал плечами.
– А мне вот интересно, каковы его способности. Уверен, это будет что-то оригинальное – мальчик наверняка припас пару тузов в рукаве!
Камелот фыркнула.
– Кто о чем, а ты о покере. Но я не заметила и намека. Хотя я и могу сказать, что они как-то связаны с сознанием – сколько я ни билась, а зайти в его сон иллюзией так и не смогла. Глухо.
– Ну, хоть какая-то подсказка.
Сверху раздался продолжительный грохот чего-то падающего.
…
– Боже, что эти идиоты там делают?!
– ...Кухня?! О, нет, мой ягодный пирог!
Его пробудил громкий всплеск мыслей и эмоций. Вспышка, озарившая всех в связке душ. Ее можно было сравнить по силе со смертью одного из них. Но это была не смерть, нет. Совсем наоборот.
Рождение Ноя. Именно оно, встряхнув все павшие души, вплавив в цепь еще одну, подняло веки Четырнадцатому.
Каково было его удивление, когда он обнаружил себя в колбе с водой и каким-то намордником с трубкой на носу и рту, а вокруг будто водили хороводы взволнованные люди.
Когда он пришел в себя и осмотрелся, глаза Музыканта сузились. Ученых он не любил, эти сумасшедшие ни перед чем не останавливаются. Даже заповеди собственного Бога их не останавливают, они их искажают и меняют под себя.
Сильный кулак ударил по стеклу.
"Сначала надо выйти за грань охранных печатей, а там можно и Ковчегом".
Линк целый день непрерывно созерцал безвольное тело в жидкости, когда приблизительно в семь двадцать четыре ему стало необходимым справить естественные для любого человека нужды.
Приблизительно так он потом честно написал в рапорте.
А вообще, его на редкость напрягала его работа. Было жутко смотреть на человекообразное существо, настолько похожее на знакомого, что впору путать, но и при этом так безобразно отличающееся.
Сейчас, закончив свои дела и выйдя из санузла, он услыхал грохот и крики. И не нужно иметь особого интеллекта, что бы понять, откуда.
Быстро смекнув, он подал сигнал группе охраны снаружи. Те его догнали уже в рубке с подопечным.
Последнего, естественно, там уже не было, но проследить путь было достаточно легко.
Линка попросили остаться - они все приблизительно догадывались о силе твари, вырвавшейся отсюда.
Возможно, его испортило общение с предыдущим подопечным или еще что-то, но он не послушал старшего по званию и решил с небольшим отставанием последовать за группой.
Тела представителей сильнейшего отряда Рувалье произвели на Говарда неизгладимое впечатление.
Тихий ужас пришел с моментом осознания, что ЭТО пошло прямиком в жилые помещения. Линк, не задумываясь о том, что он вообще может ему противопоставить один, поспешил туда.
Потому что пускай среди книгочеев и принято не вмешиваться в ход истории, но это рыжее недоразумение наверняка побрезгует сим правилом.
«Ведь точно же полезет и…»
Это было последнее, о чем он подумал перед тем, как увидел обрушивающийся потолок.
В Ордене же наблюдались паника и хаос. Пошли слухи, что экзорцист Вокер был-таки тайно схвачен Централом, и, не выдержав пыток, окончательно сошел с ума.
Этот странный парень в однюшеньком белом халате одновременно напоминал и не напоминал Аллена совершенно. Поэтому те, кто был в курсе, решили что это он – но таки проигравший Четырнадцатому.
Остановить его не мог никто. Экзорцисты делали все, что было в их силах, но нападение было слишком внезапным, создание само по себе было весьма сильным и периодично призывало акум разного уровня.
Тимоти жутко злился – ему как ребенку, самому младшему в составе, не разрешали выходить из тыла. Какого черта?! Он ведь такой же экзорцист, как и другие.
Слегка успокаивало то, как спокойно стоял рядом Мари, но что-то явно высматривающий Лави несколько портил эффект.
– Комуи, а где же подкрепление из лаборатории? Там же наверняка была своя охрана…
–Не знаю, они не отвечают. По-моему, там уже начались обвалы, так что…Плюс, учитывая, что ЭТО шло именно оттуда, я бы не стал особо рассчитывать на их появление.
В том, что "это" вылезло из лаборатории Рувалье, не сомневался никто.
Младший книгочей скрипнул зубами и крепче сжал руки на молоте. Его взгляд был мрачен и решителен как никогда.
Все приготовились к атаке – траектория движения существа вот-вот должна была достигнуть их местоположения. Экзорцисты сидели и выжидали – кто приказа, а кто просто удачного момента.
Первыми сдали нервы именно у рыжего. Пламя печати запылало со всей его яростью и отчаяньем. В тот момент он запрещал себе думать о том, что эта тварь могла сделать, по чьему трупу пройти, и что они даже не успели обсудить, понять…
Начали подтягиваться и другие, кто посмелее.
В какой-то момент, слишком ушедший в себя, что недопустимо для боя, он пропустил серию ударов и отлетел, проломив и без того уже треснувшую стену.
Цепь окружения постепенно редела. Вот осел на пол один экзорцист, отлетел другой, пал третий… Как назло – в тот момент не было ни одного генерала в здании.
Алленообразное создание уже было порядком потрепано, но от этого не становилось спокойнее – лишь более агрессивным.
Алистер, прикрывая Линали, раненый отлетает в сторону. Из-за того что все происходит слишком быстро, она не успевает сманеврировать и оказывается так же отшвырнутой, и ударяется, теряя сознание.
Тимоти панически повторял в голове одну фразу – что же делать, что же делать что же…
В тот момент, когда он понял, что некому ее ни прикрыть, ни просто оттащить с дороги, из его головы в немом ужасе испарилась последняя мысль.
Он понимал, что пытаться вселиться в мало того что бессознательного человека так еще и на таком расстоянии – пустое безрассудство, но он не думал об этом.
Он просто делал.
И едва успел отскочить в этом усталом, побитом теле в сторону от нападающего. Он даже не думал атаковать –скорее наоборот, думал, как бы избежать драки.
Мальчик, достигнув места, где оставил свое собственное тело, вернулся в него, аккуратно уложив Ли рядом, дожидаясь мед-поддержки, после чего отрубился без сил и сам.
Комуи не сразу понял, что и как случилось, но сумел связать одно с другим, нервно, с некоторой дрожью выдохнул и отдал приказ немедленно отступать вглубь здания.
Противник и не думал их преследовать. Увидев, что его никто не задерживает, он лишь продолжил свой путь к выходу.
Когда все утихло, больных отправили в мед палаты, а Тимоти таки пришел в сознание. Комуи, не выдержав, около часа ревел ему в рубашку, периодично прерываясь на слова благодарности, пока не выдохся окончательно и не уснул.
Сам юноша, конечно, считал такое поведение отвратительным, но здраво рассудил, что налаживание отношений с братом Линали стоит и не такого. Даже по плечу похлопал.
Разгребающие завалы были ошеломлены, когда накопали аж одного живого человека, и продолжили с усердием – мало ли, вдруг еще кого найдут. Но, увы, больше живых там не оказалось.
Рувалье тогда подумалось, что притом, насколько не идеальным экспериментом был этот Говард Линк, он оказался куда живучее всей его тщательно подобранной охраны.
Аллен проснулся посреди ночи от сна.
Он видел рассвет. Графа, акум разного уровня, их замок. Он нанес удар.
Первым пал Тикки – атака была со стороны его комнаты, а он еще спал. Затем замешкалась сонная Камелот.
На смерти Юу он проснулся и долго повторял себе мысленно – это лишь сон, обычный сон…
Но сам не верил в свои слова.
Растолкав Канду, сопевшего ему в бок, сказал немедленно пойти разбудить остальных – они все должны немедленно покинуть замок.
Мечник нахмурился, поворчал, но спорить не стал, интуитивно почувствовав серьезность Вокера.
За два часа они успели и вещи собрать, и смыться, так что след простыл.
Граф же на рассвете досадливо поморщился, думая о том, кто и как его сдал.
Утреннее солнце невесомо касалось бледного лица, но его обладатель никак не реагировал. Он вообще ни на что не реагировал, по сути.
Впрочем, врачи говорили – оклемается. «Родился в рубашке», ага. В конце концов, когда человеку на голову упали, можно сказать, целые этажи, то это и вправду чудо, что он вообще выжил.
Рыжий юноша неподвижно сидел у кровати. Этим утром в палатах было непривычно тихо, и он мог себе позволить посидеть здесь подольше, пока никого нет.
Его взгляд был неподвижен и непривычно умиротворен. Он смотрел на неподвижное, будто спящее, лицо и не мог насмотреться.
Он не знал, что он будет делать дальше, но осознание того, что с Двоеточием все в порядке, вызывало чувство безграничного спокойствия.
Ведь что еще могло волновать?
После того утра они путешествовали, скрываясь от погони, около месяца. Вокер исправно сообщал о своих снах, когда они имели отношение к Графу, и это позволяло расслабленно наслаждаться поездкой, не боясь внезапной атаки.
Но это не могло продолжаться вечно. Как минимум потому, что рано или поздно нового Ноя необходимо было представить семье. Роад и Тикки пришлось приложить достаточно много усилий, что бы предупредить остальных Ноев и не попасться в ловушку. Впрочем, остальные содействовали им в этом – ведь речь шла об одном из них.
Встреча проходила где-то на южных берегах Англии в старом, ничем особо не приметном особнячке, на заднем дворе которого росли яблоки. Аллен очень любил их, они были сочными и румяными, несмотря на то, что еще было совсем не время для плодов. Но сейчас ему нужно было идти. Дела не ждут.
Он несколько нервничал перед этим дивным мероприятием. Всех, с кем он там встретится сегодня, раньше он считал врагами. А теперь надо и себя показать уместно, и поговорить цивилизованно. Парень тяжело вздохнул. Он ощущал себя не в своей тарелке, и понимание, что в этот раз Юу его не поддержит и даже не будет рядом, отнюдь не успокаивало.
В такие моменты он сетовал, что настолько привязался и не может более обходиться без объекта привязанности. Впрочем, он не жаловался, а лишь сетовал – потому что, будь шанс это исправить, он бы им не воспользовался.
Но, все же, то, что Канде придется находиться в других комнатах этого замка, причем достаточно отдаленных, одному, несколько настораживало. Вокер уже понял, что настораживало именно это, но почему… В конце концов, они приехали «в семью» - здесь не должно быть подвохов.
Но что-то, он чувствовал, что-то, все же, было не так.
В последнее время Аллен верил своим предчувствиям.
Весна в этом году наступила рано и шла полным ходом. Все цвело и благоухало, убивая последний рабочий лад в Ордене. И лишь некоторым было откровенно плевать на подобные обстоятельства, но, внезапно, даже для него такое отношение было ни к чему.
Едва выписавшись из больницы, Линк честно думал, что тут же будет отправлен на новое задание в связи с предыдущим провалом. Но наоборот - ему дали что-то вроде отпуска. Приходи в себя, сказал Рувалье. Говард, находясь в некотором ступоре от подобного заявления, ответил лишь кивком.
Впрочем, у него не так давно срослись ребра - возможно для его следующего задания он нужен в более целом состоянии, и в этом дело.
Но, в любом случае, в данный момент Ворон самозабвенно ничего не делал, наслаждаясь тишиной глухой ночи. Если быть честным, он уже даже и не помнил, когда такое было в последний раз - чтобы он просто смотрел на небо и не думал о чем-либо насущном. Его мысли всегда были заняты какой-либо проблемой, которую надобно решить.
Но долгожданный отдых не приносил нужной расслабленности. Была некоторая опустошенность, и с каждым днем он напрягался все больше, будто ждал чего-то, но этого что-то все не случалось и не случалось.
Говард не был ни дураком, ни любителем самообмана. И не был он из пугливых. Но заставить себя просто обратиться к человеку, просто поговорить, он так и не смог за все это время - что в больничных палатах, что теперь. Да что там, даже рядом не стоял и боялся в мыслях по имени назвать. Было безумно страшно. А вдруг ему плевать и вовсе? Вдруг для него это нормально – провести ночь и забыть? А он тут как оскорбленная невинность, разводит комедию, только что свадьбы не требует. За прошедшее время – ни взгляда. Да и это все - от начала до конца - абсолютно неправильно. Чувствовать подобного рода волнения к какому-то юноше, да и позволить ему все, что позволил... На этой мысли он в очередной раз осекся. Все было слишком трудно, просто не укладывалось полным массивом информации в голове. Эмоции путали и не давали сосредоточиться. В голове будто взрывали фейерверки разноцветных мыслей. Линк ненавидел, когда что-либо мешало ему рассуждать здраво, и снова разозлился – то ли на мальчишку, то ли уже на самого себя за то, что потакает себе в подобных размышлениях. Размышлениях, которых и быть-то не должно.
Как бы вообще за это под трибунал не угодить, а.
Рука сама опустилась на лицо. Как все утомительно и бессмысленно. Бездейственное состояние угнетало Говарда. Когда он думал о работе, то он привычно думал только о ней, а сейчас голова была набита черт знает чем, и оно явно в ней лишнее.
Комната, замкнутое пространство казалось ему удушающим, не смотря на открытое нараспашку окно и залетающий ночной воздух. Желание выскочить - если не из мыслей, то хоть из стен - казалось непреодолимым.
Ведь он все равно не может заснуть. Так что, накинув пальто, он засунул ноги в сапоги и покинул помещение.
Ветер размеренно задувал везде, куда только мог задуть. Линк уже шел не столько потому, что хотел, сколько из упрямства. Хотел выйти - вышел, гуляй теперь и не скули о погоде. Явно нужно было надеть что-то посущественней пижамы, просто накинуть пальто было определенно недостаточно. И вообще, какого его потянуло гулять в ночи в пижаме?! Совсем мозги отбило, сетовал Говард. Пока в один момент в легком испуге не отступил, прячась за деревом. И осторожно выглянул.
У озера, как удивительно, сидел этот...этот... Этот! Но что он делает здесь, посреди ночи-то? Может, ждет кого?..
Угу, Говард. Непременно, следующего кандидата на «оскорбление невинности».
Лави услышал хруст веток и вышел из раздумий, моментально оглянувшись. Знакомая, весьма знакомая пола не менее знакомого плаща ненавязчиво торчала из-за дерева. Его глаза расширились.
- Двоеточие? Что ты здесь делаешь, посреди ночи-то?
Лицо Линка отразило всю степень его негодования. И вправду, что? Худшего совпадения и не придумать. Он вышел из-за дерева, не находя смысла более за ним скрываться.
- Прогуливаюсь. И вообще, прекратите меня так называть, немедленно.
Рыжему пришлось приложить массу усилий, чтобы не засмеяться. Нет, ну это же надо. Да-а, неудивительно, что раньше он никогда не видел того в пижаме... Если на нем так сидит все, то лично Лави предпочел бы либо спать в форме, либо нагишом, чтоб ни в коем случае этого никто не увидел. На последней идее его мысли опять пошли куда-то не туда.
И он быстро вспомнил то, очем думал последних часа два, так и не сумев заснуть.
Линк вздрогнул от того, как внезапно изменился взгляд напротив. Он будто превратился в воронку, которая притягивала и затягивала мысли и душу, все глубже и глубже, до остатка. В срочном порядке он закрыл глаза и встряхнул головой, приводя себя в порядок. Снова эта неспособность размышлять здраво. Да чтоб ему.
Лави вернулся из мыслей в суровую реальность. Которая состояла из ночного ветра и двух идиотов, молчаливо мерзнущих и маринующих друг друга взглядом. Ситуация показалась ему несколько смешной, и улыбка настойчиво растянула плотно сжатые, а теперь и слегка подрагивающие губы.
Говард, видя, как это наглое создание столь явно над ним насмехается, и вовсе оторопел, а затем помрачнел. Конечно, что ему. Ему ведь все равно. Какая ему может быть разница - если для него это все абсолютно ничего не значит? Ведь он так спокоен. Невозмутим. Сидит тут себе у этого чертового водоема...
Руки, доселе безвольно висящие, сжались в кулаки, но он не мог себе позволять подобного - и не позволил. А посему лишь развернулся и пошел в сторону замка, мысленно себя ругая. На кой черт ему вообще понадобилось выходить на улицу посреди ночи? Какого черта он не выбрал место побезлюднее?! Так, Линк, спокойно, спокойно, спокойно... Но какого?!
Лави проводил его пару метров взглядом, удивленно моргая глазами. Тот удалялся, что-то бормоча и скованно жестикулируя. После на лице рыжего отразилась некая досада. Ну да, ну да, а он что – надеялся, что тот при одном его виде повесится на шею, после того как все это время тот избегал как мог? Было бы неплохо, но, увы, реальность была слегка иной. И вообще, какого черта?!
Он подскочил и почти бегом догнал продолжающего уже несколько энергичнее махать руками парня, который и не думал смотреть вокруг себя. Лави, пребывая уже не в столь благосклонном расположении духа, просто схватил его за руку и развернул к себе обратно, едва не вывернув запястье.
Линк, в свою очередь, ошалело уставился на того, кто из-за внезапного поворота вселенной оказался напротив.
Его глаза смотрели, внимательно, источая упрямство, и будто искали что-то. Говард изо всех сил пытался убедить себя, что не видит в них боли. И что в его собственных нет этой глупой, нерациональной надежды.
Хватка на запястье смягчилась, а на лице появилась не менее мягкая улыбка.
Все, кто находился в зале, сидели за столом. Обстановка была достаточно фривольной – бардовые узорные обои, свечи, резная мебель из вишневого дерева, мягкие сиденья – все в комнате говорило о том, что ее владельцы предпочитают комфорт и ни в чем себе не отказывают. В каждом изгибе линий, плавно переходящем в следующий - истинный характер Ноев.
Впрочем, несмотря на то, что он сам был одним из них, Пятнадцатый чувствовал себя все так же неловко. Все казалось таким напыщенным и показушным, что в некоторых деталях было просто отвратительным. И, глядя на спокойно развалившихся и ужинающих, а местами и курящих людей, он понял, что окончательно родным он им не станет никогда… Или, по крайней мере, не в ближайшее время.
Роад воодушевленно и самозабвенно толкала речь.
– …но, поскольку данный представитель нашего семейства весьма категорично отказывается от сотрудничества с Графом, я предлагаю его прекратить. Оно все равно не удовлетворяет наших амбиций и…
– С чем лично я согласен, да и отнюдь не раз говорил ранее.
Вокер слегка подпрыгнул на стуле, когда за его спиной раздался голос. Все оглянулись на возникшего за его спиной человека и замерли.
А посмотреть действительно было на что. Нет, не то что бы он прямо так сильно отличался от собравшихся здесь Ноев, – та же серо-коричневая кожа, золотые глаза…
Просто лица двух юношей – сидящего и стоящего за ним – были абсолютно одинаковы, как и фигура. Будто семейная фотография странных близнецов: один сидит на стуле, ровно, подняв голову с прямыми седыми волосами и несколько наивным и удивлённым взглядом, а другой, с волнистой черной шевелюрой, опустил руки на спинку стула и слегка наклонил голову, снисходительно улыбаясь.
За всей суматохой никто не заметил возрождения Четырнадцатого Ноя – Музыканта. Впрочем, он прекрасно напомнил о себе сам.
А Аллену же показалось, словно он снова почувствовал ту пугающую тень, которую раньше видел за своей спиной в зеркале, только на этот раз она была реальна. Более чем реальна.
– Я так же считаю, что нам стоит действовать отдельно от Графа. Подобный союз является абсолютно бесперспективным для нашей Семьи.
Шерил умиленно улыбнулся.
– «Старший братик» только вернулся, а уже поддерживает «новенького». Как трогательно!
Роад наконец-то заметила напряженность Вокера и обменялась взглядом с Тикки. Последний прочистил горло и заговорил.
– Благодарю за твое мнение, но с его деталями мы все достаточно хорошо знакомы. Что-нибудь еще?
– Нет, на этом я все. Что ж, тогда я вас покину – столько дел, ах, столько дел…
– Не будем же мешать, – Камелот перевела взгляд на остальных сидящих. – Окончательное ваше решение я изъявляю желание знать через месяц.
Аллен вздохнул с облегчением. Неужели все? Можно уже идти, да? Правда?
–…Теперь нам предстоит решение еще одного не менее важного вопроса, – голос девочки зазвучал неожиданно звонко. – Каково будет имя нового Ноя?
Зал, некогда звеневший скучающей тишиной, загудел от споров.
Юноша глухо застонал и сполз по спинке стула. Этот ад будет длиться вечно.
Дверь тихо хлопнула.
Четырнадцатый шел по коридору с легкой улыбкой на губах. Жизнь явно налаживалась. Тело для единоличного пользования – получил, в семью вернуться – приняли с распростёртыми объятьями, и даже не нужно снова толкать идею о неприемлемости Графа – если за дело взялась Мечта Ноев, то ситуация разрешится одним из двух вариантов: либо как хочет Роад, либо как не хотят все остальные, и при этом все равно так, как хочет Роад. Для полного счастья осталась только одна немаловажная деталь, подлегающая осуществлению.
На этот раз он получит то, что хочет. В конце концов, кое-кто тут явно «снимает сливки» с его «трудов» и абсолютно не застуживает того, что имеет.
Ной не знал точно, в какой стадии были отношения этих двоих, но само присутствие азиата в здании, где проходит совет Семьи, уже говорит о многом. Впрочем, это абсолютно ничего не меняет.
Ведь он всего лишь берет то, что ему положено.
Аллена жутко бесила ситуация. Бесило появление его ночного кошмара во плоти, бесили эти тупые дебаты о том, как будут называться новый Ной, бесило полное отсутствие Юу в радиусе видимости. Да, вообще много чего приводило в яростную тоску, но больше клонило в сон.
А ведь вместо этого маразматического собрания он мог заниматься куда более приятными вещами…
Никто в комнате не заметил, как Вокер уснул.
Дверь была весьма беспардонно открыта. Канда нахмурился – пускай он и относился в последнее время к Ноям весьма попустительски, но вот так врываться в комнату, в которой он сидел, не позволялось никому.
Подняв взгляд на вошедшего, он подавился подготовленными фразами.
В дверях стоял вполне себе стручок, только какой-то не стручковый. И даже совсем не бобовый. Помимо внезапно серой кожи были не менее внезапные черные волосы и какая-то непонятная улыбочка. Она казалась ему смутно знакомой, но он никак не мог уяснить – откуда?
Незваный гость, которого почему-то назвать «Алленом» язык не поворачивался, не спеша продолжил путь в сторону единственного человека в помещении. Что-то напрягало в нем – то ли плавность движений, то ли эта улыбка, то ли еще что, то ли все это разом.
–Ну как, соскучился по мне?
Этот взгляд, вместе с лицом и тоном заставил дернуться и сдержаться от того, чтобы подскочить и отпрыгнуть от говорившего – пазл со стуком сложился в картинку-воспоминание. Он нахмурился, не понимая, как такое могло вообще быть. Как - опять?..
Что эти чертовы Нои с ним сделали?!
Раньше, чем Юу успел что-либо предпринять, его запястья были поднятынад головой и прижаты к стене. И меч не достать – Канда не мог понять, как тому удавалось его удерживать, но реальность от этого непонимания меняться не желала.
А знакомый незнакомец явно наслаждался своими действиями.
– …Наше прошлое свидание, увы, нельзя назвать удачным. Впрочем, сегодня и сейчас у нас есть возможность исправить эту оплошность, верно?
Он онемел на полуслове от подобной наглости. А это непонятное создание решило, что это именно тот подходящий момент для активных действий.
Сознание мечника заволокло кроваво-красной яростью.
Ной еще не понял, что вообще случилось, как его губа была прокушена, а удар под дых коленом заставил разжать руки.
Капли крови в полной тишине упали на пол.
Музыкант с некоторым неудовольствием вытер лицо перчаткой.
– Слушай, у нас весьма мало времени, так что давай оставим эту строптивую прелюдию.
Он попробовал было протянуть руки вновь, но был остановлен ударом в челюсть.
Ной досадливо поморщился.
– Ну что тебя не устраивает?
– Ты, твоя самодовольная рожа и то, что ты пытаешься сделать сейчас. Проще говоря – все.
Четырнадцатый закатил глаза.
– Да неужто? Помнится, тогда ты не особо сопротивлялся.
– Тогда я не понимал, что происходит.
Парень насмешливо фыркнул.
– А сейчас ты понимаешь?
Непоколебимая уверенность в синих глазах заставила Ноя засомневаться, но лишь на миг.
– Что ты – это не он, и никогда не будешь им, так же как и никогда его не заменишь.
Тень нежности в голосе раздражала.
– Но он ведь никогда не будет твоим. Этот мальчишка… Он слишком строптив и правилен…
Бровь Канды на секунду удивленно приподнялась. Потом на лице мелькнуло некое понимание.
– Он уже мой.
Первые пару секунд Музыкант не мог утрясти все три слова в одном предложении так, чтобы они обретали смысл. После его запомнило некое чувство… Больше всего это походило на обиду. Он не очень понимал, на что ему обижаться, но его занимало лишь одно – этот молокосос посмел поднять руку на то, что принадлежит ему. Этот мальчика не заслуживает… Не имеет ни малейшего права… Этот человек может принадлежать только ему и не должен, не должен говорить и думать подобное!
Злоба захлестнула Четырнадцатого.
–…И почему я с тобой разговариваю. Ведь твои желания не имеют ни малейшего значения.
Гул голосов замолк, когда седой юноша резким внезапным движением встал.
Стул со стуком покачнулся.
Его глаза пусто смотрели напротив, еще переживая то, что их владелец ощущал недавно. Картинки мелькали, не давая никакого определенного смысла.
Вот заходит Четырнадцатый, а вот он уже сжимает руки Канды, смеет… Черт подери, таки да как он смеет?! Юу отбивается, что-то отвечает… Потом снова Четырнадцатый – на этот раз какая-то странная эмоция проскальзывает на его лице, но ее быстро заменяет недобрый огонь в глазах. А потом…
– Нет!!
На него уставился весь зал.
– Ну, не хочешь быть «Зрячим» – не надо, это все равно не то чтобы звучало…
Вокер встряхнул головой.
– Я не о том. Не важно. Мне нужно спешить, и на сем я вас оставлю.
– Но ведь!..
Дверь сиротливо хлопнула.
Нои удивленно переглянулись и, пожав плечами, продолжили дебаты.
Аллен бежал по коридору. Потому что знал – мечник на этот раз окажется неожиданно слабее. Перед глазами так и мельтешат все вероятные развития событий, но нет ни одной, в которой бы тот справился сам. Поэтому Вокер спешил. Он знал – еще по коридору направо, еще раз, затем проскочить арку – и будет именно та нужная дверь… Дверь, за которой этот Ной…
Ненависть затуманила глаза и заполнила душу.
Когда дверь с адским грохотом распахнулась, Музыкант подумал, что очень уместно описал этот грохот – потому что это описание так же можно дать и тому, что зашло в нее. Честно – он до сих пор не ручается за свое выражение лица в тот момент.
Канда же подумал, что ему приходилось видеть овоща в разной степени злости, но сейчас стручок был сам на себя не похож. Честно, сотри-то шрам – прошел бы мимо посреди улицы. Пробежал бы.
И Ной и его жертва тихо замерли под взглядом вошедшего.
Кожа посерела, а глаза, пожелтев, дали волю холодному, уверенному решению.
Какому именно – никто не сомневался.
Когда вся семья внезапно услышала грохот, все подорвались и побежали на звук – ну мало ли, нападение или еще чего.
Увидели же они именно «еще чего».
Как ни странно, но они давно не наблюдали среди «своих» банальной драки, а лучше сказать - никогда.
А это была именно она. Банальная уличная драка – когда никто не церемонится, а в ход идет все, что оказалось под рукой, и в глазах противников нет ни гордости, ни предрасположенности к манерам – лишь слепая ярость.
Впрочем, сама сущность дерущихся придавала драке некий колорит сюрреалистичности – их движения выдавали с головой, кто они, завораживая своей скоростью, плавностью и непредсказуемостью.
Это продолжалось несколько минут, пока Нои, осознав, что тут творится, не решили, что как бы непорядок.
Их едва удалось разнять. То, что Нои увидели, не поддавалось разумному описанию. Пятнадцатый выскальзывал из рук как вода, он будто знал, куда и кто двинется в следующую секунду – и огибал каждого, кто пытался препятствовать достижению цели.
Но, в конце концов, когда обоих уняли, и ни один не изъявил желания объясниться, Музыканта вежливо попросили освободить здание от своего присутствия, а Аллен с Юу отправились восвояси. Пора было снова собираться в путь.
Вокеры посмотрели друг другу в глаза с глухой ненавистью.
Мудрость Ноев, закрыв лицо рукой, от комментариев решил воздержаться. Ибо не хватало. Успокоились – и ладушки.
– Мы сообщим вам о своем решении через месяц. Ожидайте. До встречи.
…А что им еще остается? В конце концов, сражаться с Графом, когда большая часть на его стороне они не станут. Патовая ситуация.
В абсолютной тишине ночи часы отзвучали новый час.
Аллен проснулся резко и без единого сна в глазах. Он четко понимал, какая сейчас реальность и что уже случилось, а что еще нет. Это легко доказывало наличие сопящего и вполне себе живого тела сбоку. Он скосил глаза и проверил еще раз – да, Юу тут, и то был лишь сон.
По крайней мере, пока что.
Оторвав взгляд, он посмотрел на часы. Время еще есть.
Аккуратно встать, чтобы не разбудить, постараться запомнить… Запомнить его таким, как есть, напоследок.
Это его война – его и Графа.
Он может позволить умереть себе, но не даст умереть ему. Да, это эгоистично. Он лишь убегает от той боли, на которую обрекает Юу, но нет. Он не позволит. Не-по-зво-лит. У него не осталось ничего кроме Юу, и жить свою ноевскую вечность после того как позволил умереть ему… Слишком мучительно.
Он мог увидеть и сказать наверняка.
Пришлось зажать Микку рот, чтобы тот не издал звука, просыпаясь. Роад почему-то уже была на ногах.
–…Мы и Тикки пойдем туда, а ты разберись с Ноями. Либо с нами – либо против нас. – Глаза Роад расширились. – Да, именно так и передай. Без вариантов.
– Но как ты вообще собираешься с ними договориться?
Вокер поднял свою левую руку и криво улыбнулся. Она была такой же, как и всегда – кроваво-красной, с прожилками.
Аллен тяжело вздохнул.
– Как вы можете видеть, моя Чистая Сила не отреклась от меня даже после того как я стал Ноем. А это значит, что я все равно остаюсь экзорцистом. Это как минимум обеспечит мне шанс.
Роад окинула его взглядом полным скепсиса.
– Но это же чистого рода безумие.
Пятнадцатый молча улыбнулся.
А какая, к черту, разница? Он всегда был Шутом – как-то поздновато вспоминать о рассудке.
Врата удивленно взглянули на двух мужчин перед ними. Тот, что младше, был ему знаком, а вот старший вызывал подозрения. Но, памятуя о том, что было, когда пришел в орден мальчишка, он не стал подымать тревогу.
Аллен с ностальгией оглядывался, идя по коридорам. Вроде и недавно, а как же давно…
Они повернули за поворот и увидели напротив еще двоих. Хмурый Лави тащил книги, а рядом Линк сжимал в руках какую-то папку. Они явно о чем-то спорили и не замечали Вокера, пока тот не поздоровался.
Книги и бумаги из папки смешались на полу в одно под такой же смешанный возглас «ТЫ?!».
Никто ничего не говорил – не знали, что сказать.
На лице Микка читалась вселенская тоска.
Но в какой-то момент Аллен все же опомнился.
– Ну да, я. И как бы по делу.
Такого единодушного скепсиса на лицах он не видел, наверное, никогда.
Смотритель, вначале окинув вошедших усталым взглядом, хотел было спросить, что еще нужно, но, когда мозг узнал лица, Комуи просто молча сел и скорее автоматическим движением опрокинул в себя из чашки кофе.
Во время разговора же он поперхнулся – ведь все было совсем не так, как он рассчитывал.
Утра. Четровы восемь утра, не вечера!..
Он, как и все помимо Ноев кто были в помещении, поднял глаза на часы.
Без двадцати.
Одноголосый мученический стон прошелся по комнате.
Бумаги были забыты и дружно возомнили, что они конфетти.
Юу проснулся в хорошем расположении духа. Он был выспавшийся и расслабленный, и вроде бы ничего не предвещало беды, но чего-то явно не хватало. Он бегло, не открывая глаз и будто невзначай, потянулся руками на другую часть кровати.
Пошарил еще. И еще…
Стена.
Глаза удивленно открылись, Канда резко сел. Осмотрелся.
Ни шпенделя, ни его шмоток. Тишина.
Подобный поворот сам по себе уже бесил неимоверно, но и в некоторой мере настораживал – это ведь не просто так.
К моменту прибытия Роад он успел обшарить весь участок, обнаружить полное отсутствие кого бы то ни было, и впасть в конкретное беспокойство. Да и злило – эти недоговорки так похожи на тупого стручка, ох же ж получит он по первое число…
Как вернется….
Он ведь вернется.
Нет, сказал себе Юу. Он наверняка просто пошел в кухню.
Будучи уже на пределе, он не стал церемониться, а банально одним молниеносным движением приставил Муген к горлу ребенка.
Девочка этого никак не ожидала – за все это время мечник вроде как пообвык в их компании и подобные агрессивные выкидоны выделывать перестал.
По глазам, полным злобы и беспокойства, Камелот поняла, что увильнуть или соврать не дадут. Почует зараза.
Поэтому она решила рассказать все таким, каким оно есть. В конце концов, они с Пятнадцатым давно не в первый день общаются. Он должен понять хоть в какой-то мере мысли и решения Ноя.
Но Роад, увы, забыла, что Канда – он в любой ситуации Канда. Он не из тех, кто будет сидеть и ждать результата во имя благих намерений.
Тем более, когда один «чертов придурок» как всегда лезет на рожон в одиночку.
«Ну, что за дурная привычка?! Ну почему, почему он никогда не соизволяет снизойти и просто попросить?!»
Юу замедлил шаг и остановился.
А ведь он и сам был прекрасным примером. Никогда не просил и не сотрудничал, сколько бы все экзорцисты во главе с Комуи и Линали его не упрекали. Считал, что сам сделает все лучше, что смысл встревать кому-то еще, если он сам все прекрасно может сделать. Что помощь оскорбительна – ведь это значит, что ты слишком слаб для исполнения задачи. Сразу вспомнились все те упреки, от которых он лишь отмахивался.
Юу закрыл глаза и тут же открыл их. Пожалуй, он впервые понимал, что от него требовали всю его жизнь в Ордене.
Роад не оставила момент слабости не замеченным и решила попытаться вразумить этого безумца, пока не поздно.
– Канда, ты ведь понимаешь, что тебе не стоит туда идти. Если он попросил задержать тебя здесь – значит так нужно для плана, значит это важно…
– Это значит, что этот тупой гороховый стручок всего на всего опять возомнил, что он Дева Мария и обязан вытянуть из дерьма за уши всех, а мне ну очень нужна нянька! Веди меня.
– Но Юу, это же не логично. У него наверняка есть план, который…
Что-то в его глазах блеснуло, и катана вернулась на свое прежнее место у тоненькой шеи.
– Никогда. Не. Называй. Меня. По. Имени.
Девочка четко поняла – этот маньяк либо пойдет с ней, либо убьет ее и пойдет к Вокеру сам.
Она не забыла, кто отправил на перерождение одного из них.
– Веди.
В третий раз повторять не пришлось.
А японец подумал, что надо будет извиниться перед сослуживцами. Или хотя бы попробовать сделать это, никого не избив до смерти.
…ему казалось, что у него получилось. Все складывалось как нужно. Должно было складываться именно так. Аллену казалось, что он изменил все нужные повороты Судьбы, чтобы она и сама изменилась. Чтобы избежать неизбежного.
Возможно, он умрет в этой битве. Возможно – умрет кто-то еще. Но его это не интересовало. Та Судьба, ради которой Пятнадцатый пошел на подобную авантюру, была под контролем. Он предусмотрел все варианты. Или так ему казалось.
Он всего лишь не учел, что от Судьбы не убежишь, а от Канды – и подавно, бесполезно даже пытаться.
Потому он не сразу понял, что не так, когда картинка в его голове вновь начала меняться. А когда понял, было уже поздно.
Резная дверь в форме сердечка возникла достаточно далеко, но все еще в пределах видимости.
И он знал, что вышедший из нее юноша тут же отыскал его взглядом.
«Нет», - хотел закричать Вокер. Потому что картинки перестали плясать, четко показывая единственную возможную реальность.
Ту самую реальность….
«Нет!..» - голос застрял в горле. Взгляд напоролся на взгляд. При этом расстоянии он не видел наверняка, но чувствовал так, будто стоял в двух шагах.
Он смотрел. И он решил. Не то чтобы он знал, что именно грядет – но он был явно настроен заплатить любую цену.
За что? За что, Юу?
Ведь ему всего лишь хотелось побыть эгоистом и не увидеть. Ну, хоть разок.
Вокер улыбнулся. Этот чертов Баканда, как всегда, все думает и делает по-своему. В конце концов, это и его право – быть эгоистом.
И поэтому он выбирает смерть.
Он не справился, думает Аллен. Не смог. Ну почему?! Почему этот чертов мир не может хоть раз, ну хоть раз дать ему то, чего он хочет?!
Нет, нет, нет, нет, нет. Этого просто не может быть. Он все рассчитал. Все.
Тихий шепот – нет, нет, нет – прошелся в душе каждого Ноя, заставив содрогнуться.
Вспышка. Та самая вспышка. Этот проклятый прорыв света, который унесет то, ради чего он живет. Да, такую Судьбу дал ему Бог.
Седой юноша безвольно рухнул на колени.
Вокруг зазвучали сначала нерешительные, а после все более громкие возгласы и поздравления с победой.
Мир заполняла эйфория, но только не Пятнадцатого. Он осознал.
Нет. Ничего больше нет.
Картинки снова закрутились перед глазами. Но смысл? В них все равно больше не найти выхода.
Но они ускорялись и навязчиво крутились в голове, будто подсказывая что-то.
Но что? Ведь ничего уже нет. Обычная вьюга лиц.
Неинтересно.
Он почувствовал, как кто-то пытается поднять его. Встряхнуть за плечи.
Зачем? Ведь ничего больше нет. Никого больше нет.
Нет, нет, нет. Ничего больше нет.
Точно, ему просто кажется.
Нет. Никого нет. Ничего не было. Это просто сон. Просто сон. И Юу… Он, конечно же, не умирал. Его не было и вовсе. Как и Аллена.
Он не видел окруживших его беспокойных лиц Ноев, которые просто не знали что делать.
Роад так и вовсе боялась подойти. Боялась посмотреть.
Ведь это она натворила. Если б только она тогда улизнула от свирепого демона, не потакала ему и не проложила путь сюда…
Все было бы по-другому.
Девочка закусила губу и опустила голову.
Мик явно пытался что-то сказать, продолжая трясти, но от этого не было особо толку. За окружившими Аллена воспоминаниями о том чего еще не было, а, возможно, никогда и не будет, он не видел и не знал ничего.
Комуи, отвлекшись от массового веселья, посмотрел на тех, от кого все отреклись – и которые отреклись от всего, спасая их. Ли прекрасно осознавал, что шанса не было. Это нападение имело шанс быть последним.
И вроде он должен был бы подойти и помочь, он видел – у них что-то явно не в порядке, но он не смел.
Они ощущались как одна семья. Они ею и были – семьей Ноев, и им не нужны другие.
Наверное.
Пошел первый снег.
Снежинки упали Аллену на лицо, подталкивая к еще одному воспоминанию. Это подсказка. Шифр. Он чувствовал.
И когда нашел что искал, его глаза безумно, но уже осмысленно уставились в небо.
Солнце тепло подмигнуло ему сквозь тучи в ответ.
Лицо Аллена посетила легкая, будто заблудившаяся ненароком, улыбка. Все замерли и посмотрели на него.
Это еще не все, понял Пятнадцатый. Абсолютно не конец. Он знал это. Знал!
Сердце наполнилось триумфом, и он заливисто захохотал, запрокинув голову и заставив Ноев вздрогнуть.
Он смеялся, как впервые в жизни, а они смотрели на него с жалостью.
Они думали, что это было слишком для его напряженного разума, но ему было плевать. Они не знают. Не знают, что это еще не все.
В глазах Четырнадцатого плескались гнев и отчаянье.
Но вместе с тем он понимал, что все. Комедия окончена. В некоторой мере он даже был рад за мальчишку – он не превратится в скорбящую тень, а всего лишь будет смеяться смехом счастливого безумца.
А свой удел он знал. Смысла наблюдать больше не было.
Нои аккуратно подняли все еще смеющегося Вокера на руки и поспешили убраться с территории Ордена.
Что-то вроде эпилога.
Юноша уныло смотрел в окно, прислонившись к стеклу. Лицо морозило, но он не замечал этого.
За окном начал падать снег.
На столе лежала опрятная стопка документов, приправленная разного рода листами с комментариями, и мобильный, настырно подмигивающий своему хозяину.
А он лишь вздохнул, продолжая глядеть в ночь.
Снова зима. И снова это чувство.
Он не понимал.
Когда это началось? Он не помнил. Будто так было всегда. Тетушка Куруми всегда говорила – слегка драчлив, но в общем преспокойнейший мальчик, только вот как только выпадет снег – не загонишь в дом никакими силами.
Снег манил. Порой можно было часами вот так глядеть на него – и ни о чем не думать. А лучше выйти на улицу и брести покудова хватало сил …
Он снова с тоской посмотрел на снег, будто прощаясь.
Работа не терпит. Сегодня ему исполняется восемнадцать, и он теперь может надеяться только на себя.
«Тоже мне, новость».
Но почему-то было так… Непонятно. Тоскливо. Будто он упускал что-то… Что-то очень важное.
Это весьма раздражало. Как будто вышел из дома – и чувствуешь, что забыл что-то, но не можешь понять, что именно.
Тяжело вздохнув, снова посмотрев в окно, он, почему-то оглянувшись, решил, что все же один последний раз поддаться слабости не создаст проблем. И вообще, он имеет право поздравить себя с днем рожденья?
Точно.
Накинув пальто, взяв телефон, кошелек и ключи, он выскочил в метель.
Улицы, покрытые холодной пудрой, как всегда завораживали – и ноги не чувствовали усталости. Люди, бесконечными тенями снующие вокруг, торопились по своим делам, не обращая ни йоты внимания на окружающий мир. Они даже не видят человека, заснувшего на лавочке – да его уже снегом завалило с головы до ног!
Стоп. Там же навес…
Присматривается – и поражено замирает. Это был не снег. Совсем не снег.
Это были волосы. Абсолютно белые. Удивительно. Волосы укрывали мальчишку от макушки до пят – и казалось что это того обсыпало снегом. Вроде иностранец, что он себе думает, засыпая на морозе?
Он ведь замерзнет!
Сделал пару широких шагов и тут же замер, удивившись своему порыву. Это совсем на него не похоже – рваться на помощь какому-то безмозглому ребенку, который додумался прилечь поспать на улице зимой. А может он вообще бездомный.
Но его волосы и вправду похожи на снег. Точно. Наверное, в этом дело!
Захотелось удариться головой обо что-нибудь. Эта логика ужасала.
Но, тем не менее, подошел, чтобы хотя бы разбудить этого полоумного недоноска, а то и вправду подохнет ведь…
Потряс за плечо. Глаза напротив открылись, взирая неосмысленным взглядом.
Сердце пропустило удар. Они… Абсолютно светлые.
Как снег.
Он покраснел.
Захотелось удариться еще сильнее, но он не смог найти силы хотя бы отвести взгляд.
Сначала ребенок сонно поморгал, потом в глазах появилось понимание, его заменила неудержимая радость, а дальше…
– ЮУ-У! – Этот странный парень молниеносно повис у него на шее, стискивая все сильнее, так, что у него начала кружиться голова и определенно стало трудно думать.
Поэтому он так и не запомнил тот момент, когда его руки потянулись в ответ.
И ни один из них не заметил парочку, сидящую в ресторане напротив и внимательно наблюдающую.
Тикки все еще не мог прийти в себя от такого поворота событий, а Роад самым наглым образом хохотала, глядя на его растерянное лицо.
– …А ты только посмотри, насколько наш «страх в ночи» эмоционален и открыт! Сразу видно, совсем другие времена, другая ситуация…
Но Мика это не особо занимало, если быть честным. Он не мог уложить в голове, как это все – прошло сквозь столетия и сквозь смерть. Ведь Канда... Он не помнит, да и не вспомнит. Но нет, не вырывается, будто все логично и естественно – так как и должно быть.
Хотя, оно ведь, по сути, так и есть…
Ной задумчиво опустил подбородок на ладонь.
–Нда-а-а… Страшно жить. А что там у него в досье?
Мечта Ноев помрачнела.
– Ничего необычного. Сирота, на попечении у родственников, но жил перманентно один. На данный момент вполне успешно работает…
Голова Тикки была повернута слегка набок, и он благополучно пропускал всю эту скуку мимо ушей, пока не был вырван из раздумий.
Они посмотрели обратно в окно.
Скептически понаблюдали двух идиотов, беспечно продолжающих тискаться на морозе, забыв про все.
– Ты знаешь, я ожидал чего-то подобного….
– Братик, братик, ты такой у-у-умный, а давай тогда решим еще одну задачку?
– НЕТ! Ешь свое мороженое!
Учебник весомо хлопнул о голову мужчины.
– Тикки! В теперешнее время с твоим образованием можно жить разве что в Африке или в забытых миром городках Китая! Даже не думай отлынивать!
Рувалье с суровым выражением лица вышагивал по своей лаборатории. Раздражение легко читалось в каждом его шаге. Линк поспешно следовал за ним.
«Значит, Вокера забрали Нои… Так же, как и Канду. Что ж, их можно официально записывать в графу «отступники» и объявлять вялотекущую охоту – все равно у Ноев их не достать. Сейчас, оценивая потери, я понимаю, что сильно недооценил противника. Все предыдущие действия Ноев были, вероятно, даже не в полсилы. Их быстрота поражает: раз – и трупы дежурных c полным отсутствием подопытного… Как они только через пост пробрались? Необходимо перепроверить систему охраны. Всю. И получше присматривать за Комуи - сообщить о местонахождении лаборатории более было просто некому, а этот тряпкоподобный смотритель… Жаль, на него не нашлось ни одной улики.
Но ничего, это ведь не последняя проверка… И даже если мы потеряли двоих из лучших экзорцистов, у нас все еще есть Он».
Они зашли в новую комнату с аквариумом. После предыдущего нападения проект охранялся гораздо надежнее.
…Тело юноши серого, трупного оттенка, с черными волосами и некоторой нехваткой плоти на руках, ногах и животе плавало в прозрачной жидкости. Серая татуировка в виде буквы «D» виднелась над левой бровью. Нить стигмат проходила поверх нее.
Лицо инспектора посетила его фирменная улыбочка. Он больше не боялся, что вы. Рувалье знал, что любыми усилиями сумеет совладать с тем, что видел перед собой, и ни в коем случае не упустит свой шанс, пришедший так кстати. В его исследованиях давно не было новых мощных идей, на коих строятся любые стоящие изобретения.
– Так, Линк, слушай сюда.
Рувалье редко переходил на подобный тон общения, посему блондин насторожился и сделал очень внимательный и учтивый вид.
– Да, сэр.
– Твое теперешнее задание – следить за данным объектом. Он – наше будущее, и оно должно находиться в надежных руках. Я ведь могу на тебя рассчитывать, да, Линк?
Подобной просьбе невозможно отказать.
Тимоти откровенно скучал и слегка грустил. Ничего-не-деланье было по-летнему замечательно, но кое-чего важного не хватало.
Мальчик не по-детски тяжело вздохнул. Тоскливый взгляд, направленный в окно, наткнулся на изумрудную бабочку и заставил улыбнуться всплывшим воспоминаниям.
Впервые он увидел ее на одной из миссий. Тимоти должен был передать ей найденную Чистую Силу, но они встретились, лишь когда на него напали акумы, и девушка поспешила на помощь коллеге.
Это было что-то. Она порхала, как мотылек, над своими врагами и, будто танцуя, уничтожала их точными ударами ног.
Грациозно, ловко, смертоносно и непередаваемо красиво – этот танец завораживал юношу.
Когда девушка представилась и мило улыбнулась, он не смог вымолвить и слова, а лишь неловко улыбнулся в ответ, на что она дружелюбно засмеялась.
С этого дня начались бесконечные попытки обрести Линали Ли и сопровождающие их побеги от комуринов с почти круглосуточными эксклюзивными заданиями от смотрителя.
Мальчишка снова нахмурился. Её непостижимая грусть в глазах умело маскировалась смехом и улыбкой, но в последнее время все будто становилось хуже и хуже. Не помогали ни миссии, ни отдых, ни конфеты и сюсюканья Комуи, который по такому случаю со скрипом зубами и похоронным выражением лица даже разрешил таскать Линали подарки, чем воспользовались все, кому не лень.
Она лишь успокаивала всех своими полуулыбками, после которых никто не осмеливался приставать с расспросами, и лишь некоторые потом перекидывались понимающе-соболезнующими взглядами.
Фу-у, мерзость какая.
Тимоти бесило, жутко бесило, что все что-то о ней знают, а он один как дурак.
Ли сегодня возвращается, и он решил просто подойти и спросить. Вот как есть. А что? Почему бы и нет?..
В семь с копейками появилась первая примета возвращения Линали - ее и до того не особо адекватный братец в приступе эйфории пронесся по направлению к главным воротам. Однако паренек не стал сразу ломиться в бой – вмиг окружившие её приветствующие товарищи отнюдь не способствовали задушевному разговору.
Все равно перехитрить комуринов после долгой практики ему совершенно ничего не стоило.
В районе восьми по Гринвичу юный разведчик вышел на противостояние комуринам, раннее сражаемым лишь самой Линали и Кандой. Да не забудет страна своих героев.
Тем не менее, когда оба круга препятствий к комнате девушки были преодолены, он постучал в дверь.
Тишина. Легкая паника.
"А вдруг я слишком поздно или попросту не вовремя?
Она спит?.. Устала?.. Не желает общества?.."
Но затем дверь открылась.
– Да?.. А, это ты!
– М-м-м... Можно?
– Ах да, пожалуйста, проходи.
Ее лицо было слегка удивленным, затем его обременила доброжелательная улыбочка.
Лишний раз опасливо обернувшись, Тимоти торопливо закрыл за собой дверь. Думая о том, что бы сказать, он неловко мялся у входа. Ну, почему все должно быть так сложно? Черт, почему он не подумал об этом раньше?..
– Ммм.. Я не слишком поздно?
– Нет, что ты. Присаживайся. Что-то случилось?
Выражение лица мальчика стало несколько недоверчивым – и это она у него спрашивает?
Юноша упрямо нахмурил лоб.
– Не-е, все в порядке.
Он еще немного помялся, после чего тряхнул головой и подумал, что торчать тут весь вечер, навязывая ей, уставшей после миссии, свое общество, просто ради того, чтобы что-то промямлить – не лучшая идея.
В конце концов, не побьет же она его, в самом деле.
– Слушай, я… Ну, как бы… Я чувствую, что у тебя что-то не так! Расскажешь?
Лицо Линали попыталось изобразить непонимание, но было видно – она явно не умеет притворяться, поскольку проблеск беспокойства мелькнул в ее глазах. Для Тимоти этого было достаточно, чтобы утвердиться в верности своих суждений.
– Только не надо делать вид, что все нормально. Я все вижу! – Руки мальчугана протестующе сошлись крест-накрест на груди.
Девушка сначала неуверенно посмотрела на него, потом приоткрыла губы, будто хотя что-то сказать, но сомкнула их и потупила взгляд.
– Ну?!
Он чувствовал стыд по поводу своего тона – сам бы ударил любого, кто посмел разговаривать с Ли подобным образом. Но когда линия сжатых губ задрожала, сердце его ушло в пятки от ужаса. Он никогда не хотел обидеть Линали, нет. Он даже не допускал такой мысли – позволить чему-то вызвать ее печаль. И тут сам, своими действиями... Тимоти едва не заплакал от разочарования, но все-таки сумел сдержаться. Он протянул руки в попытке хоть как-то утешить, извиниться, но замер, встретившись с ней взглядом. Ее лицо чуть-чуть дрогнуло, в нем будто что-то сломалось, и из глаз одна за одной потекли слезы. Парень вздрогнул, когда в его будто раскрытые для объятий руки упало тело, которое вначале даже не пыталось изъясниться, а после, когда слегка утихли всхлипы, затараторило шепотом в ухо о том, что не давало покоя.
Первые две фразы Тимоти пропустил, мысленно борясь со своими красными щеками и прочими не неприятными, но такими неуместными проблемами, но потом, когда мысли прояснились, нахмурился. Пожалуй, стало понятно ее поведение – никто не говорил на эту тему. Два пропавших экзорциста были объявлены в розыск как предатели, но все прекрасно знали – не все так просто. Слишком хорошо было известно, насколько часто один из них расходился во мнении с Централом в своем неуемном желании спасти беззащитных и невиновных, и насколько жестоко тот самый Централ обошелся раннее с другим. Слишком четко помнилась принципиальность обоих. Слишком многие искренне считали их преданными своему делу, и просто не могли поверить в подобные обвинения. Слухами земля полнится – и все прекрасно понимали, где собака зарыта, но никто никогда не заговаривал об этом вслух. Кроме, разве что, как вот так вот, шепотом – слишком хорошо они усвоили урок беспощадности своего высшего начальства.
Тимоти обнял девушку, эхом отражая ее чувства – ему тоже очень не хватало той радости и беззаботности, которую вносили эти двое своими вечными перепалками, стычками, своей теплой улыбкой и мрачной молчаливой поддержкой. Наверное, весь Орден ощутил некоторую пустоту, когда Вокер исчез. Слухи о его попадании в лапы Рувалье расползлись, а Канда будто забыл об окружающем его мире, и многие удивленно поняли – насколько он в действительности человек. Потом, когда исчез и второй экзорцист, едва не началась паника – кто следующий? Кто станет столь "неугодным" и будет бесследно уничтожен?
После было объявлено об их "предательстве". Но никто уже в это не верил – к тому моменту мало кто не боялся Централа и не верил в его коварство и могущество.
С того момента прошло около пары месяцев, все вроде притихло... Но не все забыто, как оказалось. Тимоти понимал, что эти двое наверняка значили для нее большее, чем для него – в конце концов, они были действительно друзьями. И юноше было больно видеть причиненную ей боль.
Когда всхлипы затихли, он аккуратно, стараясь не смущаться, взял ее удивленное лицо в свои ладони.
– Вот что я вам скажу, мисс Ли. Ничего с ними не случилось и не случится. Если бы они были у Рувалье или мертвы, то не было бы этой штуки с розыском. А больше ничего с ними и не станется – они сильные, мы оба это видели. Так что незачем лить слезы. Я уверен, что ни одному из них это бы не понравилось.
Еще несколько секунд после монолога Линали продолжала смотреть на него раскрытыми глазами, а потом улыбнулась. При виде ее настоящей улыбки, да еще и у себя в руках, Ти настолько смутился, что таки окончательно покраснел и отвел взгляд. На что девушка лишь звонко рассмеялась и принялась его тискать. Мальчишка окончательно смутился и принялся вполне успешно вырываться.
Однако взглянув на ее лицо, он не смог не улыбнуться в ответ.
– А теперь, когда ты больше не участвуешь в конкурсе "всемирная печаль", пошли, стрескаем все, что тебе надарили!
Линали засмеялась еще раз.
–Что, и букеты тоже?..
Лави с отрешенно-мрачным выражением лица сидел в библиотеке и перечитывал все попавшиеся под руку книги. Задавать читать еще какие-то конкретные тома Книгочей уже попросту боялся.
Некогда обладающий безалаберностью и общительностью Лави зарылся с головой в работу, и чихать хотел на все окружающие факторы. Пожалуй, впервые за всю жизнь Книгочей прочувствовал на себе фразу: "Бойтесь своих желаний, ведь они могут сбыться". Ибо он всегда хотел, чтобы его ученик работал хоть чуточку прилежнее и усерднее. Но старик под словом "прилежнее" имел в виду явно что-то не то. Книгочея даже несколько настораживало подобное состояние подопечного.
Пожалуй, глядя на парня сейчас, он даже подумал, что черт же с ним, пускай бы поступал, как знает, хоть к дракону в пасть со спелеологическим составом, а не вот так, как сейчас - сидит и наверняка мучает себя виной бездействия. Учитель прекрасно понимал, что могло так задеть его ученика.
Но, что уже поделаешь. В конце концов, как будущий Книгочей, он должен быть готов и не к такому. Ведь Книгочеи - они то тут, то там, у них не может быть друзей и каких-либо привязанностей. Для них это всего лишь история. Таков удел Книгочея.
А голову Лави занимали же совсем иные мысли, реакцию панды на которые трудно было представить. И юноша делал все, дабы занять данную часть тела чем-либо другим.
Лави даже слегка растерялся, когда понял, что в принципе не столько беспокоится за ту безумную парочку (не дети малые, авось разберутся), сколько тревожится по некоторым иным причинам.
Одни и те же воспоминания не давали покоя, мешало сосредоточиться, и сводили все усилия над работой почти что к нулю.
Рыжему было жутко стыдно перед Учителем за все эти столь неподобающие Книгочею мысли. Ведь он не имел права становиться настолько зацикленным на ком-либо вообще, тем более - на ручном псе Централа.
Но невозможно удержать и контролировать свои мысли... И в голове постоянно всплывает тот вечер. Когда увели Вокера. Где именно он был тогда, когда мелкий попал в лапы Централа.
Его снова бросило в жар. Он тряхнул головой, оглянулся - не заметил ли никто - и попытался вернуть свое внимание к книге, пускай это было почти невозможно.
Это чертово Двоеточие никак не выходил из головы. Мало того, что из-за внезапной тревоги по всему ордену банально поговорить на тему "а что это вообще было" времени просто не оставалось, так он еще и будто испарился из Ордена. Как не было. И это как минимум настораживало.
В итоге Лави метался между мечтательным бредом и тревогой, постоянно переходящей в глухую ярость.
Книга была злобно захлопнута и отшвырнута в противоположную стену. Рука устало опустилась на глаза.
Лави никак не мог понять, каким образом с ним вообще могло такое произойти.
Площадь со скамейкой в саду заброшенного поместья Ноев была обширной и просторной. А потому прекрасно подходила для тренировок.
Отражения лунными бликами сверкали на то и дело рассекающем воздух лезвии. Смуглый танцор отплясывал свои пируэты, избегая лунных отблесков. Тикки отскакивал от бодрячком свистящей катаны и мысленно проклинал тот момент, когда, пытаясь отвлечь это безумное создание, добровольно предложил такое издевательство, как бой с Кандой.
Но думать об этом уже было несколько поздновато, и приходилось вертеться, пока окончательно не заморят.
Тем временем Юу продолжал методично гонять Ноя по гравию под заливистый смех выглядывающей из окна Роад.
Идиллия, скажете? Хотя, относительно прежнего – да.
Когда Вокера только-только спасли, первым вопросом стало жилье. Прятаться приходилось и от Ордена, и от Графа с остальной семьей, обходясь лишь своими силами.
Тяжеловато, когда против тебя весь мир.
Пока они не нашли этот заброшенный замок, приходилось дважды отбиваться от экзорцистов.
Нои, к счастью, их пока не обнаружили. Или не пытались – в конце концов, им наверняка передалась доля эмоций их «блудных» сородичей, которая привела Ноев в некоторое замешательство.
С неожиданным сообщником тоже возникли проблемы. Тот еще типчик был.
В итоге, у них имелись: обшарпанное и продуваемое всеми ветрами здание, коматозный Аллен на руках, абсолютная неумеха в хозяйстве Роад, вредничающий и уже порядком отвыкший от непрезентабельного образа жизни Тикки и нервный, замкнутый и весьма злющий Юу. Последний напрочь отказывался расставаться с Алленом даже на секунду и искренне бесился от буржуазных замашек обоих Ноев.
Первая трагедия случилась, когда на Роад снизошло внезапное озарение, и она призвала акум для уборки-готовки, никого при этом не предупредив.
Акумы не успели осознать, что вообще случилось, как уже были разобраны по винтику мастером меча.
От последующей истерики Камелот у Тикки снова началась мигрень. Когда скандал достиг апогея, он посетовал, что они его своими воплями в могилу вгонят.
Прерванные на полуслове Роад и Юу с озверевшими лицами решили в гроб его таки вогнать. Для профилактики головных болей – что может быть лучше гробовой тишины, верно?
К оборудованию гроба подошли основательно – о его способностях помнили оба.
Когда под утро его оттуда вытащили, в Микке уже родилось смирение монаха. А также клаустрофобия и боязнь глубины.
Канда тогда злорадно подумал, что эти адовы создания еще поддаются дрессировке.
В общем, мечника попросили так больше не делать, назначили Главной Сиделкой (мысленно, конечно), а дальше дни полетели за днями. Замок был приведен в порядок, экзорцист постепенно привык к своим неожиданным сожителям, все потонуло в монотонной рутине.
После третьей недели ожидания у Канды началась мысленная паника.
На шестую она началась у Тикки, и он вдруг вспомнил сказочку про Белоснежку, едва не заработав очередную гробовую епитимью. У Юу к тому моменту совсем плохо стало с чувством юмора. Но, к счастью, Микк умел хорошо бегать и проходить сквозь стены.
На десятой же, пожалуй, нервничать начала и Роад. Она не понимала причины – ведь до этого непонятного сна он даже что-то говорил. Тогда, в подземелье.
Они все пытались отвлечься и отвлечь.
После тренировки и душа Канда традиционно отправлялся на свой пост – кресло у кровати Аллена.
Но сегодня вид комнаты, что почти не менялся последние месяцы, заставил сердце похолодеть, а парня – сорваться с места в бешеном темпе.
Постель была пуста.
Когда он, осматривая в поисках все, что можно было, заглянул на кухню, то застыл при виде такой знакомой, но уже порядком подзабытой картины.
В его затормозившее создание забрела мысль, что да, где еще искать этого прожорливого стручка, как не в обиталище еды.
Когда тот таки оторвался от поглощения какой-то выпечки и осмотрелся, то заметил привалившегося к косяку Канду с несколько ошалевшим взглядом, и попытался улыбнуться. С набитым ртом получалось плохо.
– Юууу! Как харофо, фто ты прифол! Хфде мы вофще? И фтотворифцафокфух?
Услышав столь знакомое мыкоговорение, вышеупомянутый начал выходить из ступора, понимая, насколько соскучился по голосу этого тупого недомерка. Насколько давно он слышал его в последний раз. Насколько тяжело было его не слышать.
–Юу? Фто ты?... Тьфу. ЮУ, РЕБРА!!!
Роад и Тикки сразу почувствовали пробуждение Ноя, но, поскольку они знали, что в ту сторону идет Канда, решили оставить двоих наедине. Потом можно будет обо всем поговорить и все объяснить, и для этого нужно было нормальное состояние новорожденного Пятнадцатого.
Скоро нужно будет что-то решать. То, что он пробудился, остальные уж никак не могли не заметить. И те, кто помнят Аллена и ситуацию в целом, наверняка догадаются, кто тот новенький в их семейке.
Роад улыбнулась в подобии оскала.
Уж кто-кто, а этот морально непрошибаемый мальчишка сможет своим необычным для Ноя мировоззрением изменить ход этой войны. А, памятуя о том, что игры Графа достаточно недавно закончились смертью одного из них, они не пойдут против своих собратьев.
Роад торжественно задрала носик. Вот он, путь к свободе!
Когда с таким надменным видом она зашла к Мику, тот захохотал, несколько смутив девушку.
– Что??
– Ох, видала бы ты себя! Будто вот не больше чем пять минут назад самолично настучала Графу ложкой по лбу!
– Пф. Ты бы лучше подумал о том, что мы не откликались ни на один зов Графа, и абсолютно не знаем, какова ситуация снаружи, а поэтому нам абсолютно некогда думать о глупостях. Удивляюсь, как нас еще не обнаружили – наверное, обе стороны слишком заняты друг другом, чтобы толком заниматься поиском нас. Хотя я бы не стала рассчитывать на подобное.
Тикки пожал плечами.
– А мне вот интересно, каковы его способности. Уверен, это будет что-то оригинальное – мальчик наверняка припас пару тузов в рукаве!
Камелот фыркнула.
– Кто о чем, а ты о покере. Но я не заметила и намека. Хотя я и могу сказать, что они как-то связаны с сознанием – сколько я ни билась, а зайти в его сон иллюзией так и не смогла. Глухо.
– Ну, хоть какая-то подсказка.
Сверху раздался продолжительный грохот чего-то падающего.
…
– Боже, что эти идиоты там делают?!
– ...Кухня?! О, нет, мой ягодный пирог!
Его пробудил громкий всплеск мыслей и эмоций. Вспышка, озарившая всех в связке душ. Ее можно было сравнить по силе со смертью одного из них. Но это была не смерть, нет. Совсем наоборот.
Рождение Ноя. Именно оно, встряхнув все павшие души, вплавив в цепь еще одну, подняло веки Четырнадцатому.
Каково было его удивление, когда он обнаружил себя в колбе с водой и каким-то намордником с трубкой на носу и рту, а вокруг будто водили хороводы взволнованные люди.
Когда он пришел в себя и осмотрелся, глаза Музыканта сузились. Ученых он не любил, эти сумасшедшие ни перед чем не останавливаются. Даже заповеди собственного Бога их не останавливают, они их искажают и меняют под себя.
Сильный кулак ударил по стеклу.
"Сначала надо выйти за грань охранных печатей, а там можно и Ковчегом".
Линк целый день непрерывно созерцал безвольное тело в жидкости, когда приблизительно в семь двадцать четыре ему стало необходимым справить естественные для любого человека нужды.
Приблизительно так он потом честно написал в рапорте.
А вообще, его на редкость напрягала его работа. Было жутко смотреть на человекообразное существо, настолько похожее на знакомого, что впору путать, но и при этом так безобразно отличающееся.
Сейчас, закончив свои дела и выйдя из санузла, он услыхал грохот и крики. И не нужно иметь особого интеллекта, что бы понять, откуда.
Быстро смекнув, он подал сигнал группе охраны снаружи. Те его догнали уже в рубке с подопечным.
Последнего, естественно, там уже не было, но проследить путь было достаточно легко.
Линка попросили остаться - они все приблизительно догадывались о силе твари, вырвавшейся отсюда.
Возможно, его испортило общение с предыдущим подопечным или еще что-то, но он не послушал старшего по званию и решил с небольшим отставанием последовать за группой.
Тела представителей сильнейшего отряда Рувалье произвели на Говарда неизгладимое впечатление.
Тихий ужас пришел с моментом осознания, что ЭТО пошло прямиком в жилые помещения. Линк, не задумываясь о том, что он вообще может ему противопоставить один, поспешил туда.
Потому что пускай среди книгочеев и принято не вмешиваться в ход истории, но это рыжее недоразумение наверняка побрезгует сим правилом.
«Ведь точно же полезет и…»
Это было последнее, о чем он подумал перед тем, как увидел обрушивающийся потолок.
В Ордене же наблюдались паника и хаос. Пошли слухи, что экзорцист Вокер был-таки тайно схвачен Централом, и, не выдержав пыток, окончательно сошел с ума.
Этот странный парень в однюшеньком белом халате одновременно напоминал и не напоминал Аллена совершенно. Поэтому те, кто был в курсе, решили что это он – но таки проигравший Четырнадцатому.
Остановить его не мог никто. Экзорцисты делали все, что было в их силах, но нападение было слишком внезапным, создание само по себе было весьма сильным и периодично призывало акум разного уровня.
Тимоти жутко злился – ему как ребенку, самому младшему в составе, не разрешали выходить из тыла. Какого черта?! Он ведь такой же экзорцист, как и другие.
Слегка успокаивало то, как спокойно стоял рядом Мари, но что-то явно высматривающий Лави несколько портил эффект.
– Комуи, а где же подкрепление из лаборатории? Там же наверняка была своя охрана…
–Не знаю, они не отвечают. По-моему, там уже начались обвалы, так что…Плюс, учитывая, что ЭТО шло именно оттуда, я бы не стал особо рассчитывать на их появление.
В том, что "это" вылезло из лаборатории Рувалье, не сомневался никто.
Младший книгочей скрипнул зубами и крепче сжал руки на молоте. Его взгляд был мрачен и решителен как никогда.
Все приготовились к атаке – траектория движения существа вот-вот должна была достигнуть их местоположения. Экзорцисты сидели и выжидали – кто приказа, а кто просто удачного момента.
Первыми сдали нервы именно у рыжего. Пламя печати запылало со всей его яростью и отчаяньем. В тот момент он запрещал себе думать о том, что эта тварь могла сделать, по чьему трупу пройти, и что они даже не успели обсудить, понять…
Начали подтягиваться и другие, кто посмелее.
В какой-то момент, слишком ушедший в себя, что недопустимо для боя, он пропустил серию ударов и отлетел, проломив и без того уже треснувшую стену.
Цепь окружения постепенно редела. Вот осел на пол один экзорцист, отлетел другой, пал третий… Как назло – в тот момент не было ни одного генерала в здании.
Алленообразное создание уже было порядком потрепано, но от этого не становилось спокойнее – лишь более агрессивным.
Алистер, прикрывая Линали, раненый отлетает в сторону. Из-за того что все происходит слишком быстро, она не успевает сманеврировать и оказывается так же отшвырнутой, и ударяется, теряя сознание.
Тимоти панически повторял в голове одну фразу – что же делать, что же делать что же…
В тот момент, когда он понял, что некому ее ни прикрыть, ни просто оттащить с дороги, из его головы в немом ужасе испарилась последняя мысль.
Он понимал, что пытаться вселиться в мало того что бессознательного человека так еще и на таком расстоянии – пустое безрассудство, но он не думал об этом.
Он просто делал.
И едва успел отскочить в этом усталом, побитом теле в сторону от нападающего. Он даже не думал атаковать –скорее наоборот, думал, как бы избежать драки.
Мальчик, достигнув места, где оставил свое собственное тело, вернулся в него, аккуратно уложив Ли рядом, дожидаясь мед-поддержки, после чего отрубился без сил и сам.
Комуи не сразу понял, что и как случилось, но сумел связать одно с другим, нервно, с некоторой дрожью выдохнул и отдал приказ немедленно отступать вглубь здания.
Противник и не думал их преследовать. Увидев, что его никто не задерживает, он лишь продолжил свой путь к выходу.
Когда все утихло, больных отправили в мед палаты, а Тимоти таки пришел в сознание. Комуи, не выдержав, около часа ревел ему в рубашку, периодично прерываясь на слова благодарности, пока не выдохся окончательно и не уснул.
Сам юноша, конечно, считал такое поведение отвратительным, но здраво рассудил, что налаживание отношений с братом Линали стоит и не такого. Даже по плечу похлопал.
Разгребающие завалы были ошеломлены, когда накопали аж одного живого человека, и продолжили с усердием – мало ли, вдруг еще кого найдут. Но, увы, больше живых там не оказалось.
Рувалье тогда подумалось, что притом, насколько не идеальным экспериментом был этот Говард Линк, он оказался куда живучее всей его тщательно подобранной охраны.
Аллен проснулся посреди ночи от сна.
Он видел рассвет. Графа, акум разного уровня, их замок. Он нанес удар.
Первым пал Тикки – атака была со стороны его комнаты, а он еще спал. Затем замешкалась сонная Камелот.
На смерти Юу он проснулся и долго повторял себе мысленно – это лишь сон, обычный сон…
Но сам не верил в свои слова.
Растолкав Канду, сопевшего ему в бок, сказал немедленно пойти разбудить остальных – они все должны немедленно покинуть замок.
Мечник нахмурился, поворчал, но спорить не стал, интуитивно почувствовав серьезность Вокера.
За два часа они успели и вещи собрать, и смыться, так что след простыл.
Граф же на рассвете досадливо поморщился, думая о том, кто и как его сдал.
Утреннее солнце невесомо касалось бледного лица, но его обладатель никак не реагировал. Он вообще ни на что не реагировал, по сути.
Впрочем, врачи говорили – оклемается. «Родился в рубашке», ага. В конце концов, когда человеку на голову упали, можно сказать, целые этажи, то это и вправду чудо, что он вообще выжил.
Рыжий юноша неподвижно сидел у кровати. Этим утром в палатах было непривычно тихо, и он мог себе позволить посидеть здесь подольше, пока никого нет.
Его взгляд был неподвижен и непривычно умиротворен. Он смотрел на неподвижное, будто спящее, лицо и не мог насмотреться.
Он не знал, что он будет делать дальше, но осознание того, что с Двоеточием все в порядке, вызывало чувство безграничного спокойствия.
Ведь что еще могло волновать?
После того утра они путешествовали, скрываясь от погони, около месяца. Вокер исправно сообщал о своих снах, когда они имели отношение к Графу, и это позволяло расслабленно наслаждаться поездкой, не боясь внезапной атаки.
Но это не могло продолжаться вечно. Как минимум потому, что рано или поздно нового Ноя необходимо было представить семье. Роад и Тикки пришлось приложить достаточно много усилий, что бы предупредить остальных Ноев и не попасться в ловушку. Впрочем, остальные содействовали им в этом – ведь речь шла об одном из них.
Встреча проходила где-то на южных берегах Англии в старом, ничем особо не приметном особнячке, на заднем дворе которого росли яблоки. Аллен очень любил их, они были сочными и румяными, несмотря на то, что еще было совсем не время для плодов. Но сейчас ему нужно было идти. Дела не ждут.
Он несколько нервничал перед этим дивным мероприятием. Всех, с кем он там встретится сегодня, раньше он считал врагами. А теперь надо и себя показать уместно, и поговорить цивилизованно. Парень тяжело вздохнул. Он ощущал себя не в своей тарелке, и понимание, что в этот раз Юу его не поддержит и даже не будет рядом, отнюдь не успокаивало.
В такие моменты он сетовал, что настолько привязался и не может более обходиться без объекта привязанности. Впрочем, он не жаловался, а лишь сетовал – потому что, будь шанс это исправить, он бы им не воспользовался.
Но, все же, то, что Канде придется находиться в других комнатах этого замка, причем достаточно отдаленных, одному, несколько настораживало. Вокер уже понял, что настораживало именно это, но почему… В конце концов, они приехали «в семью» - здесь не должно быть подвохов.
Но что-то, он чувствовал, что-то, все же, было не так.
В последнее время Аллен верил своим предчувствиям.
Весна в этом году наступила рано и шла полным ходом. Все цвело и благоухало, убивая последний рабочий лад в Ордене. И лишь некоторым было откровенно плевать на подобные обстоятельства, но, внезапно, даже для него такое отношение было ни к чему.
Едва выписавшись из больницы, Линк честно думал, что тут же будет отправлен на новое задание в связи с предыдущим провалом. Но наоборот - ему дали что-то вроде отпуска. Приходи в себя, сказал Рувалье. Говард, находясь в некотором ступоре от подобного заявления, ответил лишь кивком.
Впрочем, у него не так давно срослись ребра - возможно для его следующего задания он нужен в более целом состоянии, и в этом дело.
Но, в любом случае, в данный момент Ворон самозабвенно ничего не делал, наслаждаясь тишиной глухой ночи. Если быть честным, он уже даже и не помнил, когда такое было в последний раз - чтобы он просто смотрел на небо и не думал о чем-либо насущном. Его мысли всегда были заняты какой-либо проблемой, которую надобно решить.
Но долгожданный отдых не приносил нужной расслабленности. Была некоторая опустошенность, и с каждым днем он напрягался все больше, будто ждал чего-то, но этого что-то все не случалось и не случалось.
Говард не был ни дураком, ни любителем самообмана. И не был он из пугливых. Но заставить себя просто обратиться к человеку, просто поговорить, он так и не смог за все это время - что в больничных палатах, что теперь. Да что там, даже рядом не стоял и боялся в мыслях по имени назвать. Было безумно страшно. А вдруг ему плевать и вовсе? Вдруг для него это нормально – провести ночь и забыть? А он тут как оскорбленная невинность, разводит комедию, только что свадьбы не требует. За прошедшее время – ни взгляда. Да и это все - от начала до конца - абсолютно неправильно. Чувствовать подобного рода волнения к какому-то юноше, да и позволить ему все, что позволил... На этой мысли он в очередной раз осекся. Все было слишком трудно, просто не укладывалось полным массивом информации в голове. Эмоции путали и не давали сосредоточиться. В голове будто взрывали фейерверки разноцветных мыслей. Линк ненавидел, когда что-либо мешало ему рассуждать здраво, и снова разозлился – то ли на мальчишку, то ли уже на самого себя за то, что потакает себе в подобных размышлениях. Размышлениях, которых и быть-то не должно.
Как бы вообще за это под трибунал не угодить, а.
Рука сама опустилась на лицо. Как все утомительно и бессмысленно. Бездейственное состояние угнетало Говарда. Когда он думал о работе, то он привычно думал только о ней, а сейчас голова была набита черт знает чем, и оно явно в ней лишнее.
Комната, замкнутое пространство казалось ему удушающим, не смотря на открытое нараспашку окно и залетающий ночной воздух. Желание выскочить - если не из мыслей, то хоть из стен - казалось непреодолимым.
Ведь он все равно не может заснуть. Так что, накинув пальто, он засунул ноги в сапоги и покинул помещение.
Ветер размеренно задувал везде, куда только мог задуть. Линк уже шел не столько потому, что хотел, сколько из упрямства. Хотел выйти - вышел, гуляй теперь и не скули о погоде. Явно нужно было надеть что-то посущественней пижамы, просто накинуть пальто было определенно недостаточно. И вообще, какого его потянуло гулять в ночи в пижаме?! Совсем мозги отбило, сетовал Говард. Пока в один момент в легком испуге не отступил, прячась за деревом. И осторожно выглянул.
У озера, как удивительно, сидел этот...этот... Этот! Но что он делает здесь, посреди ночи-то? Может, ждет кого?..
Угу, Говард. Непременно, следующего кандидата на «оскорбление невинности».
Лави услышал хруст веток и вышел из раздумий, моментально оглянувшись. Знакомая, весьма знакомая пола не менее знакомого плаща ненавязчиво торчала из-за дерева. Его глаза расширились.
- Двоеточие? Что ты здесь делаешь, посреди ночи-то?
Лицо Линка отразило всю степень его негодования. И вправду, что? Худшего совпадения и не придумать. Он вышел из-за дерева, не находя смысла более за ним скрываться.
- Прогуливаюсь. И вообще, прекратите меня так называть, немедленно.
Рыжему пришлось приложить массу усилий, чтобы не засмеяться. Нет, ну это же надо. Да-а, неудивительно, что раньше он никогда не видел того в пижаме... Если на нем так сидит все, то лично Лави предпочел бы либо спать в форме, либо нагишом, чтоб ни в коем случае этого никто не увидел. На последней идее его мысли опять пошли куда-то не туда.
И он быстро вспомнил то, очем думал последних часа два, так и не сумев заснуть.
Линк вздрогнул от того, как внезапно изменился взгляд напротив. Он будто превратился в воронку, которая притягивала и затягивала мысли и душу, все глубже и глубже, до остатка. В срочном порядке он закрыл глаза и встряхнул головой, приводя себя в порядок. Снова эта неспособность размышлять здраво. Да чтоб ему.
Лави вернулся из мыслей в суровую реальность. Которая состояла из ночного ветра и двух идиотов, молчаливо мерзнущих и маринующих друг друга взглядом. Ситуация показалась ему несколько смешной, и улыбка настойчиво растянула плотно сжатые, а теперь и слегка подрагивающие губы.
Говард, видя, как это наглое создание столь явно над ним насмехается, и вовсе оторопел, а затем помрачнел. Конечно, что ему. Ему ведь все равно. Какая ему может быть разница - если для него это все абсолютно ничего не значит? Ведь он так спокоен. Невозмутим. Сидит тут себе у этого чертового водоема...
Руки, доселе безвольно висящие, сжались в кулаки, но он не мог себе позволять подобного - и не позволил. А посему лишь развернулся и пошел в сторону замка, мысленно себя ругая. На кой черт ему вообще понадобилось выходить на улицу посреди ночи? Какого черта он не выбрал место побезлюднее?! Так, Линк, спокойно, спокойно, спокойно... Но какого?!
Лави проводил его пару метров взглядом, удивленно моргая глазами. Тот удалялся, что-то бормоча и скованно жестикулируя. После на лице рыжего отразилась некая досада. Ну да, ну да, а он что – надеялся, что тот при одном его виде повесится на шею, после того как все это время тот избегал как мог? Было бы неплохо, но, увы, реальность была слегка иной. И вообще, какого черта?!
Он подскочил и почти бегом догнал продолжающего уже несколько энергичнее махать руками парня, который и не думал смотреть вокруг себя. Лави, пребывая уже не в столь благосклонном расположении духа, просто схватил его за руку и развернул к себе обратно, едва не вывернув запястье.
Линк, в свою очередь, ошалело уставился на того, кто из-за внезапного поворота вселенной оказался напротив.
Его глаза смотрели, внимательно, источая упрямство, и будто искали что-то. Говард изо всех сил пытался убедить себя, что не видит в них боли. И что в его собственных нет этой глупой, нерациональной надежды.
Хватка на запястье смягчилась, а на лице появилась не менее мягкая улыбка.
Все, кто находился в зале, сидели за столом. Обстановка была достаточно фривольной – бардовые узорные обои, свечи, резная мебель из вишневого дерева, мягкие сиденья – все в комнате говорило о том, что ее владельцы предпочитают комфорт и ни в чем себе не отказывают. В каждом изгибе линий, плавно переходящем в следующий - истинный характер Ноев.
Впрочем, несмотря на то, что он сам был одним из них, Пятнадцатый чувствовал себя все так же неловко. Все казалось таким напыщенным и показушным, что в некоторых деталях было просто отвратительным. И, глядя на спокойно развалившихся и ужинающих, а местами и курящих людей, он понял, что окончательно родным он им не станет никогда… Или, по крайней мере, не в ближайшее время.
Роад воодушевленно и самозабвенно толкала речь.
– …но, поскольку данный представитель нашего семейства весьма категорично отказывается от сотрудничества с Графом, я предлагаю его прекратить. Оно все равно не удовлетворяет наших амбиций и…
– С чем лично я согласен, да и отнюдь не раз говорил ранее.
Вокер слегка подпрыгнул на стуле, когда за его спиной раздался голос. Все оглянулись на возникшего за его спиной человека и замерли.
А посмотреть действительно было на что. Нет, не то что бы он прямо так сильно отличался от собравшихся здесь Ноев, – та же серо-коричневая кожа, золотые глаза…
Просто лица двух юношей – сидящего и стоящего за ним – были абсолютно одинаковы, как и фигура. Будто семейная фотография странных близнецов: один сидит на стуле, ровно, подняв голову с прямыми седыми волосами и несколько наивным и удивлённым взглядом, а другой, с волнистой черной шевелюрой, опустил руки на спинку стула и слегка наклонил голову, снисходительно улыбаясь.
За всей суматохой никто не заметил возрождения Четырнадцатого Ноя – Музыканта. Впрочем, он прекрасно напомнил о себе сам.
А Аллену же показалось, словно он снова почувствовал ту пугающую тень, которую раньше видел за своей спиной в зеркале, только на этот раз она была реальна. Более чем реальна.
– Я так же считаю, что нам стоит действовать отдельно от Графа. Подобный союз является абсолютно бесперспективным для нашей Семьи.
Шерил умиленно улыбнулся.
– «Старший братик» только вернулся, а уже поддерживает «новенького». Как трогательно!
Роад наконец-то заметила напряженность Вокера и обменялась взглядом с Тикки. Последний прочистил горло и заговорил.
– Благодарю за твое мнение, но с его деталями мы все достаточно хорошо знакомы. Что-нибудь еще?
– Нет, на этом я все. Что ж, тогда я вас покину – столько дел, ах, столько дел…
– Не будем же мешать, – Камелот перевела взгляд на остальных сидящих. – Окончательное ваше решение я изъявляю желание знать через месяц.
Аллен вздохнул с облегчением. Неужели все? Можно уже идти, да? Правда?
–…Теперь нам предстоит решение еще одного не менее важного вопроса, – голос девочки зазвучал неожиданно звонко. – Каково будет имя нового Ноя?
Зал, некогда звеневший скучающей тишиной, загудел от споров.
Юноша глухо застонал и сполз по спинке стула. Этот ад будет длиться вечно.
Дверь тихо хлопнула.
Четырнадцатый шел по коридору с легкой улыбкой на губах. Жизнь явно налаживалась. Тело для единоличного пользования – получил, в семью вернуться – приняли с распростёртыми объятьями, и даже не нужно снова толкать идею о неприемлемости Графа – если за дело взялась Мечта Ноев, то ситуация разрешится одним из двух вариантов: либо как хочет Роад, либо как не хотят все остальные, и при этом все равно так, как хочет Роад. Для полного счастья осталась только одна немаловажная деталь, подлегающая осуществлению.
На этот раз он получит то, что хочет. В конце концов, кое-кто тут явно «снимает сливки» с его «трудов» и абсолютно не застуживает того, что имеет.
Ной не знал точно, в какой стадии были отношения этих двоих, но само присутствие азиата в здании, где проходит совет Семьи, уже говорит о многом. Впрочем, это абсолютно ничего не меняет.
Ведь он всего лишь берет то, что ему положено.
Аллена жутко бесила ситуация. Бесило появление его ночного кошмара во плоти, бесили эти тупые дебаты о том, как будут называться новый Ной, бесило полное отсутствие Юу в радиусе видимости. Да, вообще много чего приводило в яростную тоску, но больше клонило в сон.
А ведь вместо этого маразматического собрания он мог заниматься куда более приятными вещами…
Никто в комнате не заметил, как Вокер уснул.
Дверь была весьма беспардонно открыта. Канда нахмурился – пускай он и относился в последнее время к Ноям весьма попустительски, но вот так врываться в комнату, в которой он сидел, не позволялось никому.
Подняв взгляд на вошедшего, он подавился подготовленными фразами.
В дверях стоял вполне себе стручок, только какой-то не стручковый. И даже совсем не бобовый. Помимо внезапно серой кожи были не менее внезапные черные волосы и какая-то непонятная улыбочка. Она казалась ему смутно знакомой, но он никак не мог уяснить – откуда?
Незваный гость, которого почему-то назвать «Алленом» язык не поворачивался, не спеша продолжил путь в сторону единственного человека в помещении. Что-то напрягало в нем – то ли плавность движений, то ли эта улыбка, то ли еще что, то ли все это разом.
–Ну как, соскучился по мне?
Этот взгляд, вместе с лицом и тоном заставил дернуться и сдержаться от того, чтобы подскочить и отпрыгнуть от говорившего – пазл со стуком сложился в картинку-воспоминание. Он нахмурился, не понимая, как такое могло вообще быть. Как - опять?..
Что эти чертовы Нои с ним сделали?!
Раньше, чем Юу успел что-либо предпринять, его запястья были поднятынад головой и прижаты к стене. И меч не достать – Канда не мог понять, как тому удавалось его удерживать, но реальность от этого непонимания меняться не желала.
А знакомый незнакомец явно наслаждался своими действиями.
– …Наше прошлое свидание, увы, нельзя назвать удачным. Впрочем, сегодня и сейчас у нас есть возможность исправить эту оплошность, верно?
Он онемел на полуслове от подобной наглости. А это непонятное создание решило, что это именно тот подходящий момент для активных действий.
Сознание мечника заволокло кроваво-красной яростью.
Ной еще не понял, что вообще случилось, как его губа была прокушена, а удар под дых коленом заставил разжать руки.
Капли крови в полной тишине упали на пол.
Музыкант с некоторым неудовольствием вытер лицо перчаткой.
– Слушай, у нас весьма мало времени, так что давай оставим эту строптивую прелюдию.
Он попробовал было протянуть руки вновь, но был остановлен ударом в челюсть.
Ной досадливо поморщился.
– Ну что тебя не устраивает?
– Ты, твоя самодовольная рожа и то, что ты пытаешься сделать сейчас. Проще говоря – все.
Четырнадцатый закатил глаза.
– Да неужто? Помнится, тогда ты не особо сопротивлялся.
– Тогда я не понимал, что происходит.
Парень насмешливо фыркнул.
– А сейчас ты понимаешь?
Непоколебимая уверенность в синих глазах заставила Ноя засомневаться, но лишь на миг.
– Что ты – это не он, и никогда не будешь им, так же как и никогда его не заменишь.
Тень нежности в голосе раздражала.
– Но он ведь никогда не будет твоим. Этот мальчишка… Он слишком строптив и правилен…
Бровь Канды на секунду удивленно приподнялась. Потом на лице мелькнуло некое понимание.
– Он уже мой.
Первые пару секунд Музыкант не мог утрясти все три слова в одном предложении так, чтобы они обретали смысл. После его запомнило некое чувство… Больше всего это походило на обиду. Он не очень понимал, на что ему обижаться, но его занимало лишь одно – этот молокосос посмел поднять руку на то, что принадлежит ему. Этот мальчика не заслуживает… Не имеет ни малейшего права… Этот человек может принадлежать только ему и не должен, не должен говорить и думать подобное!
Злоба захлестнула Четырнадцатого.
–…И почему я с тобой разговариваю. Ведь твои желания не имеют ни малейшего значения.
Гул голосов замолк, когда седой юноша резким внезапным движением встал.
Стул со стуком покачнулся.
Его глаза пусто смотрели напротив, еще переживая то, что их владелец ощущал недавно. Картинки мелькали, не давая никакого определенного смысла.
Вот заходит Четырнадцатый, а вот он уже сжимает руки Канды, смеет… Черт подери, таки да как он смеет?! Юу отбивается, что-то отвечает… Потом снова Четырнадцатый – на этот раз какая-то странная эмоция проскальзывает на его лице, но ее быстро заменяет недобрый огонь в глазах. А потом…
– Нет!!
На него уставился весь зал.
– Ну, не хочешь быть «Зрячим» – не надо, это все равно не то чтобы звучало…
Вокер встряхнул головой.
– Я не о том. Не важно. Мне нужно спешить, и на сем я вас оставлю.
– Но ведь!..
Дверь сиротливо хлопнула.
Нои удивленно переглянулись и, пожав плечами, продолжили дебаты.
Аллен бежал по коридору. Потому что знал – мечник на этот раз окажется неожиданно слабее. Перед глазами так и мельтешат все вероятные развития событий, но нет ни одной, в которой бы тот справился сам. Поэтому Вокер спешил. Он знал – еще по коридору направо, еще раз, затем проскочить арку – и будет именно та нужная дверь… Дверь, за которой этот Ной…
Ненависть затуманила глаза и заполнила душу.
Когда дверь с адским грохотом распахнулась, Музыкант подумал, что очень уместно описал этот грохот – потому что это описание так же можно дать и тому, что зашло в нее. Честно – он до сих пор не ручается за свое выражение лица в тот момент.
Канда же подумал, что ему приходилось видеть овоща в разной степени злости, но сейчас стручок был сам на себя не похож. Честно, сотри-то шрам – прошел бы мимо посреди улицы. Пробежал бы.
И Ной и его жертва тихо замерли под взглядом вошедшего.
Кожа посерела, а глаза, пожелтев, дали волю холодному, уверенному решению.
Какому именно – никто не сомневался.
Когда вся семья внезапно услышала грохот, все подорвались и побежали на звук – ну мало ли, нападение или еще чего.
Увидели же они именно «еще чего».
Как ни странно, но они давно не наблюдали среди «своих» банальной драки, а лучше сказать - никогда.
А это была именно она. Банальная уличная драка – когда никто не церемонится, а в ход идет все, что оказалось под рукой, и в глазах противников нет ни гордости, ни предрасположенности к манерам – лишь слепая ярость.
Впрочем, сама сущность дерущихся придавала драке некий колорит сюрреалистичности – их движения выдавали с головой, кто они, завораживая своей скоростью, плавностью и непредсказуемостью.
Это продолжалось несколько минут, пока Нои, осознав, что тут творится, не решили, что как бы непорядок.
Их едва удалось разнять. То, что Нои увидели, не поддавалось разумному описанию. Пятнадцатый выскальзывал из рук как вода, он будто знал, куда и кто двинется в следующую секунду – и огибал каждого, кто пытался препятствовать достижению цели.
Но, в конце концов, когда обоих уняли, и ни один не изъявил желания объясниться, Музыканта вежливо попросили освободить здание от своего присутствия, а Аллен с Юу отправились восвояси. Пора было снова собираться в путь.
Вокеры посмотрели друг другу в глаза с глухой ненавистью.
Мудрость Ноев, закрыв лицо рукой, от комментариев решил воздержаться. Ибо не хватало. Успокоились – и ладушки.
– Мы сообщим вам о своем решении через месяц. Ожидайте. До встречи.
…А что им еще остается? В конце концов, сражаться с Графом, когда большая часть на его стороне они не станут. Патовая ситуация.
В абсолютной тишине ночи часы отзвучали новый час.
Аллен проснулся резко и без единого сна в глазах. Он четко понимал, какая сейчас реальность и что уже случилось, а что еще нет. Это легко доказывало наличие сопящего и вполне себе живого тела сбоку. Он скосил глаза и проверил еще раз – да, Юу тут, и то был лишь сон.
По крайней мере, пока что.
Оторвав взгляд, он посмотрел на часы. Время еще есть.
Аккуратно встать, чтобы не разбудить, постараться запомнить… Запомнить его таким, как есть, напоследок.
Это его война – его и Графа.
Он может позволить умереть себе, но не даст умереть ему. Да, это эгоистично. Он лишь убегает от той боли, на которую обрекает Юу, но нет. Он не позволит. Не-по-зво-лит. У него не осталось ничего кроме Юу, и жить свою ноевскую вечность после того как позволил умереть ему… Слишком мучительно.
Он мог увидеть и сказать наверняка.
Пришлось зажать Микку рот, чтобы тот не издал звука, просыпаясь. Роад почему-то уже была на ногах.
–…Мы и Тикки пойдем туда, а ты разберись с Ноями. Либо с нами – либо против нас. – Глаза Роад расширились. – Да, именно так и передай. Без вариантов.
– Но как ты вообще собираешься с ними договориться?
Вокер поднял свою левую руку и криво улыбнулся. Она была такой же, как и всегда – кроваво-красной, с прожилками.
Аллен тяжело вздохнул.
– Как вы можете видеть, моя Чистая Сила не отреклась от меня даже после того как я стал Ноем. А это значит, что я все равно остаюсь экзорцистом. Это как минимум обеспечит мне шанс.
Роад окинула его взглядом полным скепсиса.
– Но это же чистого рода безумие.
Пятнадцатый молча улыбнулся.
А какая, к черту, разница? Он всегда был Шутом – как-то поздновато вспоминать о рассудке.
Врата удивленно взглянули на двух мужчин перед ними. Тот, что младше, был ему знаком, а вот старший вызывал подозрения. Но, памятуя о том, что было, когда пришел в орден мальчишка, он не стал подымать тревогу.
Аллен с ностальгией оглядывался, идя по коридорам. Вроде и недавно, а как же давно…
Они повернули за поворот и увидели напротив еще двоих. Хмурый Лави тащил книги, а рядом Линк сжимал в руках какую-то папку. Они явно о чем-то спорили и не замечали Вокера, пока тот не поздоровался.
Книги и бумаги из папки смешались на полу в одно под такой же смешанный возглас «ТЫ?!».
Никто ничего не говорил – не знали, что сказать.
На лице Микка читалась вселенская тоска.
Но в какой-то момент Аллен все же опомнился.
– Ну да, я. И как бы по делу.
Такого единодушного скепсиса на лицах он не видел, наверное, никогда.
Смотритель, вначале окинув вошедших усталым взглядом, хотел было спросить, что еще нужно, но, когда мозг узнал лица, Комуи просто молча сел и скорее автоматическим движением опрокинул в себя из чашки кофе.
Во время разговора же он поперхнулся – ведь все было совсем не так, как он рассчитывал.
Утра. Четровы восемь утра, не вечера!..
Он, как и все помимо Ноев кто были в помещении, поднял глаза на часы.
Без двадцати.
Одноголосый мученический стон прошелся по комнате.
Бумаги были забыты и дружно возомнили, что они конфетти.
Юу проснулся в хорошем расположении духа. Он был выспавшийся и расслабленный, и вроде бы ничего не предвещало беды, но чего-то явно не хватало. Он бегло, не открывая глаз и будто невзначай, потянулся руками на другую часть кровати.
Пошарил еще. И еще…
Стена.
Глаза удивленно открылись, Канда резко сел. Осмотрелся.
Ни шпенделя, ни его шмоток. Тишина.
Подобный поворот сам по себе уже бесил неимоверно, но и в некоторой мере настораживал – это ведь не просто так.
К моменту прибытия Роад он успел обшарить весь участок, обнаружить полное отсутствие кого бы то ни было, и впасть в конкретное беспокойство. Да и злило – эти недоговорки так похожи на тупого стручка, ох же ж получит он по первое число…
Как вернется….
Он ведь вернется.
Нет, сказал себе Юу. Он наверняка просто пошел в кухню.
Будучи уже на пределе, он не стал церемониться, а банально одним молниеносным движением приставил Муген к горлу ребенка.
Девочка этого никак не ожидала – за все это время мечник вроде как пообвык в их компании и подобные агрессивные выкидоны выделывать перестал.
По глазам, полным злобы и беспокойства, Камелот поняла, что увильнуть или соврать не дадут. Почует зараза.
Поэтому она решила рассказать все таким, каким оно есть. В конце концов, они с Пятнадцатым давно не в первый день общаются. Он должен понять хоть в какой-то мере мысли и решения Ноя.
Но Роад, увы, забыла, что Канда – он в любой ситуации Канда. Он не из тех, кто будет сидеть и ждать результата во имя благих намерений.
Тем более, когда один «чертов придурок» как всегда лезет на рожон в одиночку.
«Ну, что за дурная привычка?! Ну почему, почему он никогда не соизволяет снизойти и просто попросить?!»
Юу замедлил шаг и остановился.
А ведь он и сам был прекрасным примером. Никогда не просил и не сотрудничал, сколько бы все экзорцисты во главе с Комуи и Линали его не упрекали. Считал, что сам сделает все лучше, что смысл встревать кому-то еще, если он сам все прекрасно может сделать. Что помощь оскорбительна – ведь это значит, что ты слишком слаб для исполнения задачи. Сразу вспомнились все те упреки, от которых он лишь отмахивался.
Юу закрыл глаза и тут же открыл их. Пожалуй, он впервые понимал, что от него требовали всю его жизнь в Ордене.
Роад не оставила момент слабости не замеченным и решила попытаться вразумить этого безумца, пока не поздно.
– Канда, ты ведь понимаешь, что тебе не стоит туда идти. Если он попросил задержать тебя здесь – значит так нужно для плана, значит это важно…
– Это значит, что этот тупой гороховый стручок всего на всего опять возомнил, что он Дева Мария и обязан вытянуть из дерьма за уши всех, а мне ну очень нужна нянька! Веди меня.
– Но Юу, это же не логично. У него наверняка есть план, который…
Что-то в его глазах блеснуло, и катана вернулась на свое прежнее место у тоненькой шеи.
– Никогда. Не. Называй. Меня. По. Имени.
Девочка четко поняла – этот маньяк либо пойдет с ней, либо убьет ее и пойдет к Вокеру сам.
Она не забыла, кто отправил на перерождение одного из них.
– Веди.
В третий раз повторять не пришлось.
А японец подумал, что надо будет извиниться перед сослуживцами. Или хотя бы попробовать сделать это, никого не избив до смерти.
…ему казалось, что у него получилось. Все складывалось как нужно. Должно было складываться именно так. Аллену казалось, что он изменил все нужные повороты Судьбы, чтобы она и сама изменилась. Чтобы избежать неизбежного.
Возможно, он умрет в этой битве. Возможно – умрет кто-то еще. Но его это не интересовало. Та Судьба, ради которой Пятнадцатый пошел на подобную авантюру, была под контролем. Он предусмотрел все варианты. Или так ему казалось.
Он всего лишь не учел, что от Судьбы не убежишь, а от Канды – и подавно, бесполезно даже пытаться.
Потому он не сразу понял, что не так, когда картинка в его голове вновь начала меняться. А когда понял, было уже поздно.
Резная дверь в форме сердечка возникла достаточно далеко, но все еще в пределах видимости.
И он знал, что вышедший из нее юноша тут же отыскал его взглядом.
«Нет», - хотел закричать Вокер. Потому что картинки перестали плясать, четко показывая единственную возможную реальность.
Ту самую реальность….
«Нет!..» - голос застрял в горле. Взгляд напоролся на взгляд. При этом расстоянии он не видел наверняка, но чувствовал так, будто стоял в двух шагах.
Он смотрел. И он решил. Не то чтобы он знал, что именно грядет – но он был явно настроен заплатить любую цену.
За что? За что, Юу?
Ведь ему всего лишь хотелось побыть эгоистом и не увидеть. Ну, хоть разок.
Вокер улыбнулся. Этот чертов Баканда, как всегда, все думает и делает по-своему. В конце концов, это и его право – быть эгоистом.
И поэтому он выбирает смерть.
Он не справился, думает Аллен. Не смог. Ну почему?! Почему этот чертов мир не может хоть раз, ну хоть раз дать ему то, чего он хочет?!
Нет, нет, нет, нет, нет. Этого просто не может быть. Он все рассчитал. Все.
Тихий шепот – нет, нет, нет – прошелся в душе каждого Ноя, заставив содрогнуться.
Вспышка. Та самая вспышка. Этот проклятый прорыв света, который унесет то, ради чего он живет. Да, такую Судьбу дал ему Бог.
Седой юноша безвольно рухнул на колени.
Вокруг зазвучали сначала нерешительные, а после все более громкие возгласы и поздравления с победой.
Мир заполняла эйфория, но только не Пятнадцатого. Он осознал.
Нет. Ничего больше нет.
Картинки снова закрутились перед глазами. Но смысл? В них все равно больше не найти выхода.
Но они ускорялись и навязчиво крутились в голове, будто подсказывая что-то.
Но что? Ведь ничего уже нет. Обычная вьюга лиц.
Неинтересно.
Он почувствовал, как кто-то пытается поднять его. Встряхнуть за плечи.
Зачем? Ведь ничего больше нет. Никого больше нет.
Нет, нет, нет. Ничего больше нет.
Точно, ему просто кажется.
Нет. Никого нет. Ничего не было. Это просто сон. Просто сон. И Юу… Он, конечно же, не умирал. Его не было и вовсе. Как и Аллена.
Он не видел окруживших его беспокойных лиц Ноев, которые просто не знали что делать.
Роад так и вовсе боялась подойти. Боялась посмотреть.
Ведь это она натворила. Если б только она тогда улизнула от свирепого демона, не потакала ему и не проложила путь сюда…
Все было бы по-другому.
Девочка закусила губу и опустила голову.
Мик явно пытался что-то сказать, продолжая трясти, но от этого не было особо толку. За окружившими Аллена воспоминаниями о том чего еще не было, а, возможно, никогда и не будет, он не видел и не знал ничего.
Комуи, отвлекшись от массового веселья, посмотрел на тех, от кого все отреклись – и которые отреклись от всего, спасая их. Ли прекрасно осознавал, что шанса не было. Это нападение имело шанс быть последним.
И вроде он должен был бы подойти и помочь, он видел – у них что-то явно не в порядке, но он не смел.
Они ощущались как одна семья. Они ею и были – семьей Ноев, и им не нужны другие.
Наверное.
Пошел первый снег.
Снежинки упали Аллену на лицо, подталкивая к еще одному воспоминанию. Это подсказка. Шифр. Он чувствовал.
И когда нашел что искал, его глаза безумно, но уже осмысленно уставились в небо.
Солнце тепло подмигнуло ему сквозь тучи в ответ.
Лицо Аллена посетила легкая, будто заблудившаяся ненароком, улыбка. Все замерли и посмотрели на него.
Это еще не все, понял Пятнадцатый. Абсолютно не конец. Он знал это. Знал!
Сердце наполнилось триумфом, и он заливисто захохотал, запрокинув голову и заставив Ноев вздрогнуть.
Он смеялся, как впервые в жизни, а они смотрели на него с жалостью.
Они думали, что это было слишком для его напряженного разума, но ему было плевать. Они не знают. Не знают, что это еще не все.
В глазах Четырнадцатого плескались гнев и отчаянье.
Но вместе с тем он понимал, что все. Комедия окончена. В некоторой мере он даже был рад за мальчишку – он не превратится в скорбящую тень, а всего лишь будет смеяться смехом счастливого безумца.
А свой удел он знал. Смысла наблюдать больше не было.
Нои аккуратно подняли все еще смеющегося Вокера на руки и поспешили убраться с территории Ордена.
Что-то вроде эпилога.
Юноша уныло смотрел в окно, прислонившись к стеклу. Лицо морозило, но он не замечал этого.
За окном начал падать снег.
На столе лежала опрятная стопка документов, приправленная разного рода листами с комментариями, и мобильный, настырно подмигивающий своему хозяину.
А он лишь вздохнул, продолжая глядеть в ночь.
Снова зима. И снова это чувство.
Он не понимал.
Когда это началось? Он не помнил. Будто так было всегда. Тетушка Куруми всегда говорила – слегка драчлив, но в общем преспокойнейший мальчик, только вот как только выпадет снег – не загонишь в дом никакими силами.
Снег манил. Порой можно было часами вот так глядеть на него – и ни о чем не думать. А лучше выйти на улицу и брести покудова хватало сил …
Он снова с тоской посмотрел на снег, будто прощаясь.
Работа не терпит. Сегодня ему исполняется восемнадцать, и он теперь может надеяться только на себя.
«Тоже мне, новость».
Но почему-то было так… Непонятно. Тоскливо. Будто он упускал что-то… Что-то очень важное.
Это весьма раздражало. Как будто вышел из дома – и чувствуешь, что забыл что-то, но не можешь понять, что именно.
Тяжело вздохнув, снова посмотрев в окно, он, почему-то оглянувшись, решил, что все же один последний раз поддаться слабости не создаст проблем. И вообще, он имеет право поздравить себя с днем рожденья?
Точно.
Накинув пальто, взяв телефон, кошелек и ключи, он выскочил в метель.
Улицы, покрытые холодной пудрой, как всегда завораживали – и ноги не чувствовали усталости. Люди, бесконечными тенями снующие вокруг, торопились по своим делам, не обращая ни йоты внимания на окружающий мир. Они даже не видят человека, заснувшего на лавочке – да его уже снегом завалило с головы до ног!
Стоп. Там же навес…
Присматривается – и поражено замирает. Это был не снег. Совсем не снег.
Это были волосы. Абсолютно белые. Удивительно. Волосы укрывали мальчишку от макушки до пят – и казалось что это того обсыпало снегом. Вроде иностранец, что он себе думает, засыпая на морозе?
Он ведь замерзнет!
Сделал пару широких шагов и тут же замер, удивившись своему порыву. Это совсем на него не похоже – рваться на помощь какому-то безмозглому ребенку, который додумался прилечь поспать на улице зимой. А может он вообще бездомный.
Но его волосы и вправду похожи на снег. Точно. Наверное, в этом дело!
Захотелось удариться головой обо что-нибудь. Эта логика ужасала.
Но, тем не менее, подошел, чтобы хотя бы разбудить этого полоумного недоноска, а то и вправду подохнет ведь…
Потряс за плечо. Глаза напротив открылись, взирая неосмысленным взглядом.
Сердце пропустило удар. Они… Абсолютно светлые.
Как снег.
Он покраснел.
Захотелось удариться еще сильнее, но он не смог найти силы хотя бы отвести взгляд.
Сначала ребенок сонно поморгал, потом в глазах появилось понимание, его заменила неудержимая радость, а дальше…
– ЮУ-У! – Этот странный парень молниеносно повис у него на шее, стискивая все сильнее, так, что у него начала кружиться голова и определенно стало трудно думать.
Поэтому он так и не запомнил тот момент, когда его руки потянулись в ответ.
И ни один из них не заметил парочку, сидящую в ресторане напротив и внимательно наблюдающую.
Тикки все еще не мог прийти в себя от такого поворота событий, а Роад самым наглым образом хохотала, глядя на его растерянное лицо.
– …А ты только посмотри, насколько наш «страх в ночи» эмоционален и открыт! Сразу видно, совсем другие времена, другая ситуация…
Но Мика это не особо занимало, если быть честным. Он не мог уложить в голове, как это все – прошло сквозь столетия и сквозь смерть. Ведь Канда... Он не помнит, да и не вспомнит. Но нет, не вырывается, будто все логично и естественно – так как и должно быть.
Хотя, оно ведь, по сути, так и есть…
Ной задумчиво опустил подбородок на ладонь.
–Нда-а-а… Страшно жить. А что там у него в досье?
Мечта Ноев помрачнела.
– Ничего необычного. Сирота, на попечении у родственников, но жил перманентно один. На данный момент вполне успешно работает…
Голова Тикки была повернута слегка набок, и он благополучно пропускал всю эту скуку мимо ушей, пока не был вырван из раздумий.
Они посмотрели обратно в окно.
Скептически понаблюдали двух идиотов, беспечно продолжающих тискаться на морозе, забыв про все.
– Ты знаешь, я ожидал чего-то подобного….
– Братик, братик, ты такой у-у-умный, а давай тогда решим еще одну задачку?
– НЕТ! Ешь свое мороженое!
Учебник весомо хлопнул о голову мужчины.
– Тикки! В теперешнее время с твоим образованием можно жить разве что в Африке или в забытых миром городках Китая! Даже не думай отлынивать!
@темы: Дигрэй :з, old days before 2012, трилогия "Инициатива Наказуема", Фанфики
-
-
30.12.2011 в 01:49-
-
30.12.2011 в 04:48-
-
30.12.2011 в 08:47-
-
30.12.2011 в 08:53-
-
30.12.2011 в 18:48-
-
30.12.2011 в 20:17-
-
15.03.2012 в 02:05-
-
15.03.2012 в 02:19